Рудольф перешагнул через костер. Я встал между ним и Мариной, дрожащей, как осиновый лист. Что тебе стоило держать язык за зубами?
Я оттолкнул Киркорова, тот ударился спиной о стену, выругался.
Я выругался, пнув лохматую голову Шрама. Кожица на виске лопнула, закапала кровь. Игрок застонал, но не очнулся, и глаза его остались все такими же застывшими.
— Срочно носилки! — распорядилась женщина.
— Да, фургон. В нем я — долго-долго по дорогам.
— Везде, где есть человек, возникает ОСОБЬ, — отозвался Христо.