Стрелки отпиливали посеребренные лапы елей и укрепляли их на крышах и стенках вагонов. Затем — накидывали снег. Поезд уже походил на гигантский, продолговатый сугроб.
Непрерывный гул размягчает мозг, постоянная тревога за карманы портит карму… Провинциал ошалело бродит по улицам, толкая прохожих и рискуя попасть под машину.
Неспешно двинулись в сторону железнодорожных путей через заросли терна.
— Как знаешь, — сказала рыжая. — Но, даже если тебе не интересно, мое имя — Марина.
— Конечно, клади. Когда ты, наконец, изучишь привычки моего сына?
— Слава Лорд-мэру, — глухо отозвались лошадиное лицо и бугай.