Он показал рукой на ближайшее ко мне кресло. Я уже не удивлялся: здесь, похоже, все знали мое имя.
Зазвякало железо, и с крыши свалились два сцепившихся тела. Место освободилось.
Анюта натянула джинсы и, глядя в замызганное сортирное зеркало, стала прихорашиваться.
Это фамильярное — «Игорек» — резануло слух, но я улыбнулась и кивнула.
Я с удовольствием отметил, как в глазах Марины загорелась веселая искорка.
Дверь дачи сохранилась и даже была заперта. Я навалился плечом и упал вперед, вызвав сдержанный смех Марины. Из дома пахнуло затхлостью.