— Ты, — обратился к Марине, — положи камень и отступи туда.
Я повертел оружие в руках, попробовал лезвие ногтем. То, что надо.
Островцев жадно просматривал выпуски новостей.
Бросился к двери. Ударил ногой по плотно сбитым доскам.
Меня захлестнуло бешенство, но тут же сменилось холодным, как сталь на морозе, пониманием: да, это единственный выход.
Невзоров вернул книгу на полку. Сел за стол, впившись в Островцева голубоватыми глазами. Лицо у директора казалось тусклым, потертым; две продольные морщины вдоль щек придавали ему кисловатое выражение.