— Вообще-то Киркоров предлагал мне стать его самкой, — призналась Марина, поеживаясь от холода.
— Но конунг, по Уставу… — начал было Белка.
Я кружился на месте, пытаясь представить, как здесь было до Дня Гнева.
— На рынке надо брать, — подала голос старуха.
Расстреляв остатки обоймы, я опустился на липкий от крови пол, на четвереньках отполз от окна.
— Братья мои, сестры мои, — изменив голос до неузнаваемости, заговорила Серая. — Мы были — одинокие путники, мы брели во мраке сквозь ночь, не видя огней, не чувствуя рядом присутствия друга. Мы мучились, мы погибали порознь, до тех пор, пока в нашу жизнь не вошла вера. Вера в единственного бога — Цоя.