Черепанов велел свести своего коня в стойло, а сам двинулся по широкой виа претория в «командирскую» часть лагеря.
Черепанов начал осторожно подниматься. Еще бы избавиться от тащившихся следом сопящих и кряхтящих зрителей…
«Товарищи офицеры. Главный вопрос сегодняшнего совещания — сокращение штатов. Вопросы есть? Предложения? Так, если других предложений нет, начнем с Канзаса…»
Он страшно оскалился и зашарил здоровой рукой, отыскивая кобуру. И таки нашел ее. И достал пистолет и выпалил в пилота. В Геннадия то есть. Промахнулся. Выпалил еще раз. Попал. Куда-то. Штурвал сразу потяжелел, самолет рыскнул. Черепанов выматерился и толкнул штурвал вперед. Самолет нырнул вертикально вниз, ополоумевший стрелок уронил пистолет и повис на ремнях…
В лодке действительно было только двое спящих вандалов, которые через несколько секунд стали мертвыми вандалами.
— Пожалуй, я прощу тебе тех германцев, — наконец изрек император. — Но учти: я прощаю тебя в последний раз. Наши настоящие враги — не германцы и скифы. Наш главный враг сейчас не на западе, а на востоке. Ардашир. — Север смотрел теперь не на Геннадия, а на Максимина. — Запомните это и впредь не допускайте подобного.