Черный Ветер не зря заслужил такое имя. Принцу казалось, что скакать быстрее невозможно — но тут Эннеари отчаянным усилием послал коня вперед. Дробь его копыт слилась в единый рокочущий звон. Рыжий жеребец последовал за ним, распластав по ветру белое золото гривы. Принц даже не пытался справиться со своим скакуном. Оставалось надеяться, что Белогривый сам справится со всадником.
— Господин... — оторопело выдохнул мальчишка, уставясь на руки канцлера. Селти нахмурился. И что сопляк такого углядел? Руки как руки...
— Как лягушки, — буркнул Лерметт, вынужденный уступить.
— Придется стянуть, — заключил эльф. — Иначе срастется неправильно... ну не хочу потом ломать еще раз.
— И еще какой, — подтвердил Эннеари. — Рядом ведь с тобой седельная сумка болтается, а тебе и дела нет. Возьми да пошарь. Наверняка в ней съестное найдется.
— Вот она, возвышенность. Во всей своей красе. Злая, холодная и капризная. И заметь — нет ничего проще, чем заблудиться в ее прелестях. Заблудиться и погибнуть. Дороги, надежные еще вчера, снесены в пропасть. Тропы, еще вчера проходимые, завалены. Над головой всякая дрянь висит — только крикни, мигом обрушится и раздавит. К лужайке, до которой по ровной земле и вовсе рукой подать, добрых два часа в обход продираться приходится, да еще и половину штанов на камнях лохмотьями оставишь по дороге. Ни шагу не ступишь в простоте — все с опаской, с хитростью. — Лерметт помолчал немного и добавил с подкупающей искренностью — Немудрено, что я в себе заблудился.