Смейл ответил ей сентиментальной улыбкой, затем заговорил с Хардвиком, и в голосе его появилась резкость.
— Что? Ах да, да, конечно. — Он улыбнулся еще шире, но уже не так радушно. — Чай или кофе?
Раздался щелчок, и вслед за ним — запыхавшийся голос Сони.
— Следователь по особо важным делам из офиса окружного прокурора. — Он знал, что следовало назвать также штат и округ, но решил, что подробности можно будет сообщить позже.
— Не стану утверждать, что все произошло ровно так, как мне кажется. Однако это единственный правдоподобный сценарий, который пришел мне на ум за все время, что я бился над этими цифрами, — то есть с того дня, когда Марк Меллери приехал ко мне домой и показал первое письмо. Он был так растерян и страшно боялся, что автор письма действительно хорошо его знает, раз угадал, какое число он назовет первым из тысячи. Я видел, что он паникует, что он в отчаянии. Наверняка то же самое испытывали и другие жертвы. Паника была целью этой игры. Откуда он может знать, какое я загадаю число? Откуда он может знать мои тайные помыслы? Что еще он может знать? Я видел, как его мучают эти вопросы, как они сводят его с ума.
Было видно, что лейтенант изо всех сил старается совладать то ли с яростью, то ли со страхом.