Рев стиснул мне голову последним усилием и убрался, оставив затихающий размеренный такт: тыдым-тыдым, тыдым-тыдым.
Я подобрался, выдохнул и выпрыгнул через скамью на почти не видную отсюда спину Марат-абыя.
Мама засмеялась, обозвала меня туалетным утенком и подчинилась.
Значит, так надо, понял я, смирился и поплыл подальше от боли, нервотрепки, переживаний и доставшего чувства опоздания. И почти уплыл. Как там было хорошо. Как там могло быть хорошо, если бы не дурацкий щелкающий присвист.
Следов я не искал, пытать или давить не умел, но зверя видел – и откуда-то знал, как и когда надо гасить его прыжок.
– Вон телефон, – подсказал я, показывая рукой.