Парень, шмыгая носом, подошел к богатырю и протянул Илье что-то туго сложенное.
— Ты, Илья, плохой воевода, нечестный! — кричал с безопасного расстояния самый старый и уважаемый хан Обломай. — Мы с твоим Владимиром хлеб ломали, молоко кобылье пили, грамоты крепкие пос... поп... подписывали! А твои алп-еры мое становище погромили! Мы писали — войны нет, а твои алп-еры мои юрты повоевали.
Хриплый со сна, гулкий голос заставил молодых воинов подпрыгнуть, оба, хоть и не зелень дружинная, не заметили, как к ним подошел сильнейший из русских богатырей.
— Киевский полк и порубежники будут на Васильевском шляхе, варяги же — где и раньше.
— Побереги-и-иго-гогось! — заревел из пыли Бурко и вдруг осекся.
— Выйдите, — повернулся к боярам Владимир.