— И дружина допустила? — поднял бровь Муромец.
— Вроде так.. ТЫ ЧТО ЗАДУМАЛ, СОБАКА МУРОМСКАЯ?
Муромец медленно поднялся, обида давила горло.
— За мной, — обернулся к своим людям Улеб и, тронув коня коленями, поехал рядом с княжим дружинником.
— Да я ничего, — смутился тот. — Думал, может, телегу пополам распилить...
Сбыслав молча сел обратно, глядя прямо перед собой. Улеб развалился на бревне, смотрел в киевское небо, и в глазах его ничего, кроме этой синевы, не было. Наконец Якунич собрался с мыслями.