Я посмотрел ему в глаза. Честные глаза, просто совсем молодые. Даже моложе и наивнее моих.
— Радостное отупение — это хорошо сказано, — дед кивнул.
Я молча содрал с шеи бант, швырнул на пол. Мое изображение послушно сделало то же самое.
Снег хрустел под ногами. Свежий, рассыпчатый, покрытый легоньким настом. Я сознательно шел не по чужим следам. Словно не хотел пользоваться преимуществами.
Собственный голос казался чужим. Искаженным и тихим. Помимо голубого света здесь действовало какое-то поле.
Чувствуя себя негодяем я замотал головой.