— Радостное отупение — это хорошо сказано, — дед кивнул.
Я молча содрал с шеи бант, швырнул на пол. Мое изображение послушно сделало то же самое.
Снег хрустел под ногами. Свежий, рассыпчатый, покрытый легоньким настом. Я сознательно шел не по чужим следам. Словно не хотел пользоваться преимуществами.
Собственный голос казался чужим. Искаженным и тихим. Помимо голубого света здесь действовало какое-то поле.
Чувствуя себя негодяем я замотал головой.
Я вынырнул. Чужие уже выползали на берег, и люди торопливо отступали, освобождая им дорогу. Но мое появление незамеченным не осталось. Крики, машущие руки. Кем бы я ни был для них, нарушив негласные законы санатория, но сейчас я стал человеком, победившим Гибких.