Все цитаты из книги «Звёзды — холодные игрушки»
— Скажи… — бабулька снова оглянулась, и успокоенная отсутствием милиции продолжила: — Ты был там…
— Счастливо, Петр… — летчик пожал мне руку. — Хороший ты парень…
Слишком много новых слов. Слишком быстрый переход.
— Они здесь, — впервые заговорил парень. — Сложная группа, Наставник Пер. Очень высокий уровень критичности. Их приходится убеждать буквально во всем.
Мы прошли на служебную стоянку. Геннадий покрутил головой.
— Это одна из записей, которая хранится в захваченном корабле, — сказал Счетчик. — Нам удалось наладить диалог с компьютером корабля. Это куда труднее, чем управлять вашей электроникой, но мы справил…
— Расскажи мне о Родине. Я ничего не помню.
— Петя! — послышалось сверху. — Ты встал?
Мной все сильнее и сильнее овладевало ощущение нереальности происходящего.
— Не, дела, — мальчишка поднял над оградой руку с огромным сачком. — Охота!
— Найти? Зачем? Он и сам прекрасно нас найдет. Точнее — меня.
Парень отхлебнул из своей кружки, блаженно улыбнулся. В комнате витал слабый запах алкоголя. Удивительно, в санатории он не запрещен?
А ведь сложно, наверное, разрисовывать купола потолков так, чтобы снизу изображение выглядело правильным и соразмерным. Линии должны быть нарочито искажены. Картина должна стать фальшивой и несоразме…
Зря он на меня ставку делает… если делает, конечно. Зря.
Вряд ли мой челнок идет так неудачно, чтобы попасть крейсеру «лоб в лоб». Но это и не требуется. На дистанции до восьми километров меня сметет энергетический щит крейсера. Или я просто попаду в облас…
— Неужели ты не понимаешь? У тебя умные глаза… Всегда нам говорили о великом будущем. О счастье человечества. Я ведь коммунизм строила… потом капитализм… пыталась… Все мы ради этого терпели. Ради буд…
Они замолчали. Мужчина подошел ко мне. Молча разулся, протянул мне ботинки. Стал снимать брюки.
Мы послушно смотрели в иллюминаторы. Подождут мышата, ничего.
— Опомнись, мальчик! Я ручался за тебя перед Советом!
— На медконтроль в двенадцатый кабинет, и в контрольный центр, — любезно сказала девушка.
— Не твое дело! — девушка по-прежнему держала меня. И направила пистолет в мою сторону. — Ты рисковал всем! Андрей Валентинович…
— Досталось тебе, Ник, — сказал он. — Позволишь по-прежнему называть тебя Ник?
— Гости хотят заснять старт… — повторил майор. Глаза у него стали сонные и дурные. Руки безвольно лежали поверх шмоток.
— Спасибо, Петя, — без всякой иронии сказала она. — А я растерялась, дура… Андрей Валентинович, как вы?
Выбравшись из машины я сразу же увидел Алешку. Мальчишка стоял у ворот своей дачи, слегка насупленный и недовольный.
Наверное, это был крейсер. И вот он куда более походил на земные мечты о могучих боевых кораблях, чем диски Алари или многогранники Даэнло.
— Вторая кабина интерната Матушкин Свет, — пробормотал я. Испуг был внезапным, и очень обидным. Нет, не гожусь я на роль возмутителя спокойствия.
— Почему? Это не наша выдумка, все чужие зовут вас так.
Тараи всплеснул руками. Теперь бывший историк казался перепуганным насмерть.
— Петр! — вскрикнул дед. Но я не стал отдергивать руку, не стал сбрасывать Куалькуа. Стоял и ждал.
Весу в нем было, как в маленьком ребенке. Килограмм двадцать пять — тридцать. Я положил Карела на диван, пачкая грязью бежевый велюр, выпрямился.
— Ага, — я наконец-то справился с замком.
Девчонка была замотанная и усталая. Персонала в космопортах вечно не хватало. Каждый человек влетал в такую копеечку! Налог на потребляемый воздух, налог на амортизацию почвы, налог на изменение масс…
Да, великолепный из меня Наставник. Как из песка посох…
— Десять секунд, полет нормальный, — сообщила Земля. Перегрузки наваливались плавно, но неотвратимо. Я скосил глаза вниз — вроде бы пассажиры держались нормально. В конце-концов, если экстравагантные…
В топливные элементы вернулась энергия, в компьютеры — полетные программы. Мы реанимировали корабль дружно и молча. Земля была далеко, «двенадцать с хвостиком» световых лет. И все корабли Земли, прек…
— Температура нормальная, — сказала Катти.
— Агард, ты не волнуйся, — попросил я. — Тебя я не брошу. Уйдем вместе.
— Все проверено, — скучным голосом сказала Маша. — Все «жучки» давным-давно обнаружены и подключены к имитационному компьютеру. За Андреем Валентиновичем следило ФСБ, МВД, Роскосмос, ЦРУ и Моссад. Но…
— Да нет, ничего… просто знали бы пилоты, в чем причина твоей удачливости.
А в прихожей меня уже ждали. Маша и Карел. Рептилоид взгромоздился на перила, и выглядел невозмутимым как всегда. Девушка стояла с пистолетом-парализатором в руках. Самое смешное, что и это меня уже …
Кораблик был нарочито совершенным. А пульт — слишком красивым. Бутафорским.
— Не отходить от кровати! — приказал Алари. Ладно, подчинимся…
— Дом будут обыскивать, — продолжил дед. — Я уже сжег все свои бумажные документы и стер информацию на машине. Почисти свой компьютер тоже… если там есть что-то личное. Отформатируй диски, и лучше — …
За обедом требовалось возвращаться в бараки. Еще одна, выводящая из себя глупость. Тащиться по снегу туда и обратно, вместо того, чтобы с утра взять какие-нибудь термосы или нагреватель.
Две медсестры, чинно сидевшие на диванчике у окна, прыснули.
— Есть здесь укромное место? Надо поговорить.
— Как я могу избавиться от большого количества органических отходов?
— Иные расы не знают, что Счетчики способны выдержать джамп.
— Это гнусно, — сказал я. Оглянулся, ища в лицах друзей поддержки.
— Алари пытались вскрыть пульт? — предположил Данилов. Да, можно было подумать, что в этих местах попробовали просверлить панели.
— Можно? — спросил Счетчик. Уже не «снизу». Исчезли верх и низ, исчез грохот двигателей. Мы были на предварительной орбите.
— Прощай, — сказал я счетчику. Тот промолчал — не только вслух ничего ни произнес, но и к компьютеру подключаться не соизволил.
Наставник Ника Римера умирал на моих руках.
— Привет, — сказал я. — А одежду Крепостной эры соорудить не получилось?
— Как в каменную эру, — Таг покачал головой. — Что ты. Разве может неспециалист заниматься таким делом? Разве что родители — сами Наставники… но это было бы неэтично.
— Я обдумаю эту перспективу, — пообещал я.
По земным меркам ему было лет пятьдесят. Здесь другие годы, но срок жизни немногим больше…
Вслед за Тагом и Катти я спрыгнул с платформы. Седьмой зал был, вероятно, в середине постамента. А постамент, я не сомневался, находится в центре материка. И столб голубого света, бьющий из пола в ку…
В голосе Агарда не было злости, только тоска. Гибкий неторопливо выбирался на берег, оставляя в снегу змеящуюся борозду. Я вздохнул, и взял лопату. Пора работать…
— Не умирай! — закричал я. — Не надо! Живите, я не хочу вам зла!
— Любопытны исследования тех, кого люди называют Непроизносимыми, — добавил Счетчик. — Они пытаются выработать Общую Мораль… или Общую Философию… тут нет адекватного перевода. Эта Мораль должна отвеч…
Четыре на четыре шага, а если не ходить по кровати — то два на четыре.
— Они же слепые! — воскликнул я, вспомнив собственные рейсы на Хикси.
— Я выделил три варианта, — дед хмыкнул. — Н-да… Вариант первый — человечество неожиданно создает какое-то новое знание, жизненно важное для всей Галактики. Аналогично джампу… Назовем такой вариант «…
— Я не смогу произнести эти звуки сам, — ответил Счетчик, не прекращая «разговор» с Алари. — Мое горло было модифицировано, чтобы общаться с людьми. Для голосовой коммуникации с Алари я использую их …
— У нас нет такого количества времени, — счетчик отвернул голову от иллюминатора.
— Красиво? — полюбопытствовала Маша, когда я остановился передохнуть. В длинном бордовом платье, с уложенными волосами, она стала гораздо симпатичнее.
Я промолчал. Он мне не нравился, все больше и больше. И это было взаимное чувство.
Точка наплывала. Прикинув направление я вывернул голову, вглядываясь вперед по направлению полета. И увидел далекий блеск над дугой горизонта.
Завороженный участием в процессии я все же украдкой поглядывал вокруг. Мужчин и женщин шло примерно поровну, большинство — молодые, наши ровесники. Очень много симпатичных девушек. Толпа явственно де…
«А ты не задумывался, какая среда привычна для меня?»
— Да. Только не мы — ты ведь для себя все давно решил. Вправе ли я?
— Спасибо, — еще раз сказал я. Потрепал мальчишку по голове и пошел к машине. Интересно, заметили водитель и охранник, что я держал в руках?
— Черт… — полковник выглядел по-настоящему смущенным. — Как-то глупо я…
— Если тебя раздражает свет, сообщи об этом, — сказал Алари.
— Извини, — смутился Таг. — Прости дурака.
Все. Мои друзья решили за меня. Согласились с Мировым Советом и Пером. Безоговорочно поддержали их. Мелкие проблемы решаются на уровне Наставника и подопечного, а мое мнение — это мелочь.
Десять… двенадцать… восемнадцать… двадцать…
— Еще десять минуток, малыш, — сказал я. — Ага? Пусть тебе приснится новая планета, или не-друзья, которых надо срочно регрессировать.
— Невидимым ты тоже умеешь становиться? — я даже не иронизировал. Просто вспоминал процедуру досмотра и контроля. Рентгеновские «воротца», тепловые детекторы, сканирования сетчатки и прочее, чем встр…
— Хорошо отдохнуть, пане, — девушка вздохнула. — Мой отпуск… ой-ой… полгода!
— Два вопроса, как правило, содержат взаимный ответ, мальчик.
Опустив руку на плечо мальчика она смотрела на меня. На подлого шпиона, влезшего вначале в тело ее любимого, а потом и в шкуру Наставника. Смотрела грустно и преданно.
Мне предоставили право первому пройти сквозь пространство. Я оглянулся на Пера, тот закивал.
Невозможно честно обыграть шулера. Невозможно тайно проникнуть в цивилизацию шпионов.
Ну почему, почему оно всегда принимает такие формы?
Я вздохнул, поднимая со льда пойманную только что рыбину. Уподобимся Гибким.
— Абсолютно, — поглощая лепешки с мясом отозвался я. — Никакой надежды.
— Не помнишь меня, Никки? — спросила женщина.
— Когда-нибудь, если наш план осуществится, — мягко сказал Счетчик, — наши расы смогут больше понять друг друга… и принимать помощь без предубеждения. Внешняя деятельность никогда не станет для нас г…
Обломают вас, ребятишки. Со всеми вашими сомнениями, исканиями и высоким уровнем критичности. Никуда вы не денетесь, когда за дело возьмется Наставник уровня Пера. Может быть, даже, заложенный в вас …
Подставив руку я принял сверкающее лезвие на запястье. Рубашка лопнула, вспоротая острой сталью.
— А с гостями кто будет здороваться? — укоризненно спросил Пер.
— Твой санаторий называется «Свежий ветер». Мы запомним.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Не снисходил до взгляда.
Теплокровная яйцекладущая ящерица по имени Карел смотрела на меня прозрачными голубыми глазами. Ожидающе смотрела.
— Убей! — закричал я, даже не осознавая, о чем говорит Куалькуа.
— Парень, опомнись! Прошу тебя, опомнись! Мы тут многое изменим, я вчера долго не спал, думал. Вся идея санаториев искажена, но в тебе есть сила, стержень духовный! Мы все сможем изменить! И это не п…
— Здравствуй, Саша, — спускаясь сказал он.
— Вторая кабина интерната Матушкин Свет, — сказала мне Катти. — Давай. Учись.
— Зачем ты это делал? — спросил я. — Зачем лгал?
— Ну… ладно. Бывай. Полетишь еще как-нибудь с нами — заглядывай в кабину.
Голубой свет вспыхнул под ногами, и я мимолетно подумал, что в призрачном свете гиперперехода выгляжу самым настоящим чудовищам. Клочья одежды, сползающие с тела, кожа, покрывшаяся красными пятнами…
— Здесь телекамера и кассеты. Гости хотят заснять старт, — сказал Данилов.
Сегодня мне, пожалуй, дадут отсидеться дома. Компания в этих вопросах деликатна. А вот завтра начнутся разборки в «Трансаэро» и в Роскосмосе, придется давать интервью и объяснять коллегам чудеса свое…
Маша сидела чуть в сторонке. В белом брючном костюме, с тщательно уложенными волосами, она казалась даже симпатичной. Мы вежливо кивнули друг другу. Киселев как раз с улыбкой подливал девушке кофе. П…
— Запрем. Нет, не надо. Собаку внесем в список разрешенных объектов.
— Посмотрите на кабину его корабля, — сказал Счетчик.
Он улыбнулся нам обоим и подтянул к себе ноутбук. Словно дал понять, что беседа окончена. Послушание во мне все-таки оставалось — я встал, и вышел вслед за Машей. А та двинулась на кухню так уверенно…
Я вдавил клавишу, отрубая громкоговоритель. Компания потом решит, подавать ли на полетный контроль Хикси в межрасовый трибунал. А мне надо спастись.
— А как оказаться в этой точке? — неожиданно спросил кудрявый мальчишка.
— Пока не решено. Алари определяют свой пол после изменения окраски на темно-серую. Но вы можете использовать обращение «он», Алари знают, что на Земле главенствуют мужчины.
Я отбросил пистолет вместе с надеждой легко пробиться сквозь ряды не-друзей. Выхватил нож, и бросился бежать.
— Это наши, хабаровские телевизионщики… — сообщил Коля, протягивая мне помидор. — На, закуси!
В потоке воздуха, вырывающегося сквозь пробоину, мы начали подъем. Препятствий не было, чужой корабль, видимо, не имел устройств для боя внутри собственного ангара.
— Конечно, Наставник! — Таг даже слегка возмутился этим напоминанием. — Я постараюсь хоть что-нибудь тебе напомнить, Ник!
Крошечная точка на самом краю экрана. Большой крейсер. Очень большой. Любят маленькие шкодники Алари исполинские корабли…
— Простудитесь, Андрей Валентинович, — озабоченно сказал Данилов. Подошел к люку, ведущему в шлюз «Волхва», торопливо повернул утопленный в корпус штурвальчик. — Зашли бы, здесь же нет замков!
Ни малейшего отклика в сознании. Пустота. Мрак.
— Мне надо удалить отходы! — сказал я в потолок. — Горшок тащите!
— И этот вопрос я постараюсь решить, — сказал я. Холодное бешенство судорогами сводили мышцы. Мне казалось, что стоит Тагу и Гану схватить меня покрепче, попытаться ударить, и что-то произойдет. Что-…
Уже темнело, и водитель включил фары. Мы то проносились через освещенные прожекторами участки, то ныряли в темноту.
— Второй пилот, займите свое место, — приказал Данилов, первым вскарабкавшийся к своему креслу. Я уселся, точнее — прилег, в свое, нацепил шлемофон, подключил разъем комбинезона к кабелю телеметрии, …
— Удачи, ребята, — сказал я вслед челноку.
Вот теперь я верю, что страдал импульсивностью…
Кольцо не-друзей вокруг разлетелось, рассыпалось.
— Ты не уйдешь, — сказал Алари, подергиваясь. — Отпусти меня и вернись на место. Я принес тебе емкость…
При моем появлении дед резко захлопнул альбом.
— Ты ведь тоже подчеркиваешь свое миролюбие, — сказал я. — Мне это очень нравится. Тогда пойми, я не хочу угрожать оружием своим друзьям. Тем, кто выводил меня в космос, тем, кто помогал вернуться до…
Какая планета могла вызвать из небытия счетчиков? Мир, опоясанный кольцом наподобие Сатурна, где требовалось обрабатывать и обрабатывать информацию, обмениваться ею — причем именно в электронной форм…
— Заслуженный врач Родины Ана, Командор Дальней Разведки Биг, — представил их мой Наставник. — А тебя они знают.
Односторонний переход. Санаторий «Свежий ветер».
— Схемы джампера доступны всем чужим. Не в технологии дело.
Хорошо вернуться домой. Даже тоска по джамп-эйфории отпускает. Я вышел через служебную дверь, огляделся, и двинулся через здание аэровокзала. Сновали люди, улетающие и прибывшие в бывшую столицу Росс…
— Что ты шумишь, как крыса в подполе… — сказал я, отпирая. — Хоть бы гавкнул!
Я не стал уточнять проценты этого шанса. Не лучшее время для ругани.
Я сделал шаг, другой, ощущая, как заползает в ботинки сухой рассыпчатый снег. Провалился по колено.
Ни малейшей перегрузки. Все те же «ноль восемь же», что и на поверхности Хикси. Изолированная гравитационная флюктуация с моей птичкой внутри рвалась в космос.
Ее не смущала моя нагота, как ту, чужую женщину. Значит, это нормально?
— А, вот почему шестая кабина блокирована, — воскликнул Таг на ходу. — Экскурсия.
— Дед, а если Счетчик соврал? — спросил я. — Если он не придет к тебе?
— Я буду ждать, — сказал я. — Дома мне помогут. Обязательно.
Андрей Хрумов дернулся, как от удара. Наши глаза встретились.
— Санитарный блок, — поймав мой взгляд, сказал Таг. — Объяснить, что там к чему?
Счетчик сидел с безучастным видом, словно его разговор никак не касался.
— Ночью… оживает злость, дед. Я привык спать ночами. А днем — читать хорошие книги, или смотреть хорошие фильмы. Не оставалось времени подумать о чем-то плохом. Может быть я зря сплю ночами?
— Правильное решение — кабины! — подтвердила Катти. — Мы успеем еще сто раз. Сейчас съездим в магазин, тебе надо переодеться. Это не обязательно… но выглядеть красиво — знак уважения к Мировому Совет…
— Тут им самое место, — Агард ухмыльнулся, обнажая редкие желтые зубы. — Здесь условия почти как на Внешней, вот только снега больше. Но им это нравится.
Я протянул руку, коснулся мягкой как бархат чешуи. Рептилоид вздрогнул под рукой, сплющился, выдвинув маленькие лапки.
— Дед, ты с ума сошел! — воскликнул я. — Ты что, решил отловить и пытать Счетчика?
На негнущихся ногах я пошел к нему. Цилиндр за спиной сомкнулся.
Не в ушах у меня звенит! Звук шел из шкафчика с инструментами и продуктами!
Время тянулось бесконечно. Один раз я воспользовался предложением черного существа и попросил у безучастных стен помощи. Очень быстро пришел Алари — но другой. Более светлая шерсть, иной оттенок голо…
Я невольно засмеялся. Мне сейчас не до того, не-друг.
Странно. Ожидал угрызений совести, или наоборот — уверенности в своей правоте.
В голосе девушки было брезгливое отвращение и ужас.
— За нас… авантюристов, — дед залпом выпил. — Петр, если ты не хочешь, налей себе минералки.
С момента когда я пришел в себя, и до посадки прошло меньше часа. Вначале изображение затянуло легкой мутью, потом она превратилась в огненную пелену. Мы продирались сквозь атмосферу.
— По мнению врачей Ник Ример страдает от психической регрессии, вызванной амнезией, — продолжал Пер. — Он вернулся к эмоциональным реакциям ребенка. Но и это не оправдывает меня. Значит, слишком позд…
Я встал, шагнул на выгнутый венчиком колпак кабины. Посмотрел на людей, неуверенно улыбнулся.
— Все в порядке, свою роль свадебного генерала ты отыграл, — Данилов развел руками. — Не комплексуй. На выход!
— Ты собирался рассчитать координаты джампа.
Катти сидела рядом на кровати, тревожно вглядывалась в мое лицо.
— Абсолютно. Доклад корабля был полным и правильным. Он сидел до утра, ушел домой только в половину третьего утра. Дадим ему отоспаться?
— Извини, — кротко сказал счетчик. — Я занимался ксенобиологией, это очень любопытный аспект…
Таг и Катти сидели за пультом в сторонке. Пер — напротив меня, на стульчике. На протяжении всего рассказа он пару раз перебивал меня, просил что-то уточнить, рассказать подробнее. А в основном просто…
— Петр, собаке будет там хорошо. Неужели ты думаешь, я не переживаю?
Я долго молчал, а дед ждал ответа. За стенами шумел ветер. Спали на своих дачах дряхлые писатели и резались в покер их энергичные дети. Набиралась сил перед новым трудовым днем бывшая столица. В Звез…
После лесоповала буду в уголке барака писать пьесу «Гибель чужого».
В начале третьей минуте отошли ускорители. Я мысленно пожелал им удачной посадки — благополучно опустить их удавалось не всегда, даже в море. При стартах с Байконура, приземляясь в степь, ускорители …
— Хорошо, Саша. Передаю вас майору Гиллеру.
Надо поесть. Первым делом — восстановить силы симбионта, а потом отдыхать… Мысль была неожиданной, и я насторожился. Быть может Куалькуа все же влияет на мое сознание?
Прежде чем я осознал эти слова, и понял, что людей в ящиках не возят, водитель со своей монтировкой почти подобрался ко мне.
Вот теперь на экране была, явно, видеозапись. Ну, или что-то, служившее Алари аналогом видеозаписи, и скрупулезно переведенное в нашу систему изображения Счетчиком.
Я закрыл глаза. Спасибо, Катти. Спасибо за эти слова. Может быть они — и есть самый главный довод. То, что меня успокоит.
Я вступил в свой дом. В свой незнакомый дом…
Вдруг произойдет ошибка? Нет, нет, ошибки быть не может. И Таг и Катти — специалисты. Они желают мне добра.
— Это разные уровни сознания, Петр. Сознание внешнее и сознание внутреннее. На одном уровне происходит обработка больших массивов информации. На другом — активная материальная деятельность.
— Я не сержусь на него, — сказал я, вздрагивая от той чудовищной фальши, что скрывалась сейчас в моих словах. Но не было сил для правды! — Я не сержусь на Никки.
— Аллегорическая фигура Наставника венчает собой здание Мирового Совета, — тоном экскурсовода сообщил Таг. — Построенное более двухсот лет назад оно является самым высоким зданием Родины. Когда техно…
За окном была сплошная мутная круговерть. Служба погоды выполнила последний приказ Наставника Пера. Едва-едва проглядывало светлое пятно солнца. Не буду я больше называть Матушкой чужую звезду.
Он покрутил в руках стопку, покосился на бутылку лучшей московской водки — «Старая столица».
Голос раздался совсем рядом. Но говорил тот узколобый человек, что беседовал с Маленьким Другом, лежа на диване.
Кнопку джампера, как и положено, нажимал командир корабля. Но власть Данилова над событиями уже была полной иллюзией. Мы были вынуждены предоставить Карелу все навигационные расчеты. Ни я, ни Саша, н…
— Я расслаблен и отдыхаю… я бдителен и отдыхаю. Это звучит одинаково.
— Что нужно? Я не знаю, Ник, — Агард развел руками. — Я ведь историк. Ни прогнозист, ни философ, ни Наставник… Может быть — уважение?
Вот мы врезаемся в автобус, вот я бегу в шлюз — пока рептилоид распутывает тросик.
Я поднялся, посмотрел в окно. Мело безжалостно. Вился снег, колотя в стекло. Слабый солнечный свет теплился за тучами, но толку от него не было.
Ля-ля-ля, три рубля… Я знаю, каково это сочувствие — со стороны. Густо замешанное на любопытстве, облегчении и праведном гневе… направленном на стрелочников. В данном случае — на механиков, выпустивш…
— Твой дед приезжает, — неожиданно сказал генерал.
— Прекрасно, — я терпеливо ждал. Челнок уже взят на прицел радарами, а может и не только радарами — кто знает, что из баек о СКОБе ложь, а что правда. Смешно думать, что десяток их спутников и пара о…
Я вспомнил старушку «Спираль» и загрустил.
Но, по крайней мере, люк может не открыться. И я исключу этот путь из числа возможных.
— Нам теперь гаишникам попадаться нельзя! — доверительно сообщил он. — Так что, пускай твои прилетают, и нас обоих увозят! У меня стресс, мне отдыхать теперь надо!
— Подожди денек, вдруг передумаешь, — засмеялась Катти. Она сидела в кресле, веселая и беззаботная. Может быть и впрямь уверилась, что со мной все будет в порядке? Или старается развеселить меня?
— Ты не регрессор, — убежденно сказал он. — Может быть я плохой человек. Но я был хорошим Наставником. Ты не тот, за кого себя выдаешь.
Конечно, проснулась и Маша. Когда рассвело, все знакомства состоялись, факты, на мой взгляд больше похожие на домыслы, были изложены. А Счетчик вновь спел знакомую песню о неминуемой гибели человечес…
— Я не собираюсь здесь задерживаться, — бросил я, торопливо обдумывая его слова. Вот как. Транквилизаторы. Медицина на службе прогресса. К чему тратить энергию на секс, когда его можно заменить Дружб…
У меня возникло легкое сомнение, был ли Коля трезвым, и зачем ему понадобилось так поспешно прикладываться к бутылке. Но я промолчал. В конце-концов, мне его автобус жизнь спас.
— У… далеко. А я из Абакана. Так, колись, парень. Сколько сегодня пил?
Конечно, я был удивлен, но переспросить, откуда Данилов знает деда, не успел. Вертолет уже уходил вверх.
Его голос был как музыка. Просто из-за того, что не был тишиной.
Я прижался к стеклу, разглядывая домики. Сквозь зелень деревьев проглядывали теплые краски стен, раскрытые окна. На лужайке между двумя домиками расположились на пикник две пары. Девушка, несущая из …
— В следующий раз согласовывай, — очень мягко сказал дед. Я такой мягкости в его голосе побаиваюсь. Но Маша деда знала хуже, и расслабилась. Молча сняла с шеи медальончик, протянула деду.
— Пошли-пошли, — поторопил его полковник. — Блин, да раньше тебя не только в космос, тебя в атмосферный полет бы не выпустили!
— Есть, — сказал Данилов. — Но это ошибка.
Машин на поле было довольно много. В основном они съезжались к третьему старту, откуда ушел «Пророк». Там еще было дымно и жарко, но у ремонтников есть лишь сутки на проверку сооружений и подготовку …
Даже ходить невозможно. Встать, развернуться, отжаться от пола… Снова лечь. Правда, говорят, что это недолго. Решение будет принимать не Мировой Совет. Это ведь мелочь. Решение примет Наставник Пер. …
На секунду мне показалось, что Киселев ему поверит…
— Десятисекундная готовность, — объявил Данилов.
— Скажи, есть у нас впереди — хоть что-то? Мне уже все равно… — улыбка, снисходительная, как осенний дождь… — но у меня есть правнук… и внук, хотя в этом я и сама порой сомневаюсь…
А вон Гибкий Друг — свернувшийся узлом на кресле, выставивший на стол огрызок тела. Покачивающаяся сизая труба напоминала обрубленную шею. Хохочущий толстяк, сидящий рядом, то и дело поворачивался к …
— Попугайчики и воробьи, — второй пилот «Люфтганзы» поморщилась. Я ее прекрасно понимал. Перевозить тысячу галдящих, гадящих, вопящих от тесноты и непривычной обстановки птиц — занятие не из приятных.
— Рад за тебя, — я вздохнул и сел на кровать. Прислушался — вроде бы сверху никто не спускался. Наверное, дед и рептилоид в курсе, что я вошел не один.
— Борт тридцать шесть — восемнадцать. Контроль космопорта дал информацию о твоем коридоре…
От голубого свечения шел холод. Мне становилось все более неуютно и страшно. Даже Катти и Таг нервничали, хоть и не им предстояло отчитываться перед Мировым Советом…
Я обшарил всю комнату, но ничего полезного не нашел. Второй горшок мне был не нужен, а есть пищу, стоящую рядом с емкостью для экскрементов, не хотелось.
Неужели Счетчик решил прогнать перед нами все корабли эскадры? Это займет полчаса, не меньше!
— Там будь серьезным и собранным! — сказал в спину Данилов. — Не подавай виду, что знаешь все заранее!
Крохотный отсек. Все неровное, мятое, гофрированное. Пол, стены, потолок. Кажется, и кровать, на которой я лежу, бугристая. Освещение — мутные стеклянистые булыжники, в беспорядке разбросанные по сте…
— Они не лишние… — у меня защипало в глазах. Ну да. Не оставляй ничего позади… Все равно останутся — Земля, Россия, дом… хитрый паренек Алешка, для которого я лишь источник сувениров. Я еще никогда н…
— Признаний не будет, — устало сказал я. — Наставник, я не собираюсь отчитываться перед вашим миром.
— Не переживай. Хватит тебе на «Лапте» летать. Я помогу… если хочешь, пойдешь вторым пилотом на мой «Буран».
Вот тут я начал хохотать. Да что же они, до сих пор играют в Регрессоров?
— Тебе придется взрослеть, Никки. Наверное, это легче будет сделать рядом с Наставником.
Вот так подарок. Что-то неуловимое исходило от ножа… какая-то странная, неприятная аура. Так давит руку лишь оружие, познавшее жизнь и смерть.
И мое звание майора ВВС, после трехлетней давности указа президента Шипунова, кое-что значит и в иерархии МВД.
— Брось, Саша. Бывает, — я вернул стюардессе прозрачную коробку, не опустевшую даже наполовину. Кормили слишком хорошо, меня утомила схватка с отбивной и единоборства с салатами. — Я родителей и не п…
Я не стал отвечать Куалькуа. Подошел к двери, потрогал бант. Тот самый, или очень похожий. Отцепив его с булавки я аккуратно повязал себе на шею. Жалко, что нет зеркала. Интересно посмотреть, как соч…
Приятное зрелище — изобилие вкусной еды. Уж на что я равнодушен к гастрономическим изыскам, а какие-то древние инстинкты выплеснули в кровь адреналина и начали нашептывать: «Все! Все — и побольше!»
И по два углубления в пульте перед каждым креслом, по две воронки, заполненные маслянистой серебряной жидкостью.
Крошечный мирок, его можно было бы измерить шагами, ухитрись я выбраться. Шесть на шесть шагов, пожалуй. Я уперся ногами, пытаясь выбраться из-под ленты. Но та мгновенно напряглась, прижимая меня пло…
Но они просто держали меня. Два моих несчастных друга, на глазах которых свершилось чудовищное кощунство.
По крайней мере мы действительно шли над дорогой. Господи, неужели в России научились прокладывать дороги прямо, не обходя каждый холмик? Или эта осталась с царских времен?
— Нет. Как внука. Я своего сына не любил так, как полюбил тебя.
В дремоте мне пригрезился какой-то кошмарный бред. Рептилоид, опоясанный патронными лентами, полз по гребню плотины. Маленькие глазки коварно поблескивали. Он готовил диверсию — вдали вздымались анте…
— Спасибо, — Данилов задрал голову, оглядывая ракету. — Ну, Петя?
— Не смогу я сейчас уснуть, — пожаловался я. — Никак.
Не знаю, слышал ли дед нашу перепалку, дверь у него была полуоткрыта. Наверное, да. Но он ничего не сказал.
— Так что ты себе задал? — упрямо спросил дед.
Вечер застал меня на льдине, километрах в двадцати от санатория и в полукилометре от берега. Раздевшись догола я сидел, подложив под себя одежду. Холода я по-прежнему не чувствовал, но так было как-т…
— Я могу отправить шаттл в джамп-серию, сжечь джампер, или подорвать топливные баки. В любом случае — это наша смерть.
«Представитель „Российских авиалиний“ категорически отверг версию о кавказском или крымском следе, отметив, однако… Уже найден один из черных ящиков, и ведется расшифровка… Более ста погибших, включа…
— Я буду с тобой, — сказал Таг. — Наставник, Катти, Ган, я… Пока ты не адаптируешься — мы всегда будем рядом. Ты ведь сильный, Никки. Ты сможешь привыкнуть, родиться в третий раз!
— Эти существа, — Алари кивнул на людей, — твои соплеменники?
— Да, наверное. Хороший, только слишком правильный. И серьезный. Счастливо тебе.
— Вы жалеете о том, что не остались на своей планете? — поразился я.
— Это жидкая пища. Она утолит голод и жажду.
— Входите, ребятишки, — отпирая касанием ладони свою дверь сказал Пер. — Входите.
Он сидел в древнем кожаном кресле, когда-то светло-коричневом, а сейчас выцветшем до белизны, в тон его седым волосам. И молча разглядывал меня. На столе светился экран ноутбука, в углу комнаты, водр…
— Умник… Да, у нас сплошные недоборы. Кого попало в «Свежий ветер» не отправляют.
За письмо пришлось еще и доплачивать. Я разменял «спейсбаксы» на рубли, наклеил на конверт две марки по тридцать копеек и бросил письмо в ящик. Привет, господин Шредер, добропорядочный немецкий буржу…
Мы пронеслись сквозь бушующее пламя. Не-друзья остались позади.
Будь в баках хотя бы обычный резерв горючего, я бы попытался сманеврировать и сесть на космодром. Но баки были почти сухими.
Предвиденья — это чушь. Во всяком случае, я в этом всегда был уверен. Но сейчас, глядя на чужую планету, я видел себя на том берегу. Бегущим по линии прибоя, в безнадежной попытке уйти от погони — ил…
— Куда быстрее человека! И они почти неутомимы, а окружающая среда для них вполне комфортна!
А ведь Данилов не просто балагур! Его любят за то, что в его рассказах чужие всегда выглядят полными кретинами! Раньше в русском фольклоре место идиотов занимали американцы, французы, немцы. Теперь —…
С веревочкой в одной руке, и ночным горшком в другой, я и вырвался из тюрьмы.
— По последней. Доктора тебя все-таки осмотрят, Петр, ничего не поделаешь… вишь, набежали…
Нельзя оставлять нож у мальчишки. Да и я не имею права его брать. Надо сдать в милицию. Но ведь это подарок…
— Двадцать пять лет я ждал дня, когда у человечества появится шанс, — продолжал дед. — Четверть века. Треть жизни. Готовился. И, наверное, очень многие мои поступки были не слишком-то этичные… Но так…
И все-таки надо было идти. Я вышел из кабины, спустился по каменным ступеням невысокого постамента, на котором стоял стеклянный цилиндр. Хрупкий памятник на пустынном берегу.
Там, на Земле, явно началась паника. Вначале информация, что на борту звездолета — зайцы.
Дверь хлопнула, и в приемную выскочил Данилов. Сержанты закаменели.
— Пять метров. Могло быть и хуже. Если опустишься четко, то колеса в кювет не попадут. Прокатись хотя бы метров сто, чтобы сбросить скорость. Тогда у тебя все шансы уцелеть, когда скатишься с шоссе.
— Это корабль, — помолчав сказал Алари. — Все. Я должен думать.
Но воздух вокруг меня загустел и невидимыми руками сжал тело. Я застыл, словно муха в янтаре.
— Нет, Петя. Я никак тебе не могу доказать, что не вру. Никак. Я ведь действительно чужой тебе человек. Чужой по крови. А любовь… ее не измеришь никаким прибором. Не приложишь справку с печатью.
Я шагнул вперед, отстраняя мужчину. Тот молча посторонился.
Для него эти слова — крик. Надрывный вопль в совершенно чужой коммуникационной системе. Есть ли у него слух — чтобы услышать мой ответ?
— Я не смотрел ваши файлы, — сказал я. — Это немножко нечестно, верно? У вас-то на меня данных нет.
Ладно, будем считать, что все пожелания сказаны…
Зато рука моя стала чуть толще. Мускулистее.
— Почему девушка так удивилась этому заказу?
Мне снился сон, типичнейший сон-который-нуждается-в-обсуждении-с-Наставником. Нехороший сон.
Пока я, спрятавшись от дождя под козырек крыши возился с замком, Тиран возбужденно носился вокруг. Надеялся, наверное, что я возьму его с собой. Нет уж. Во-первых сиденье потом оттирать придется, так…
Лишь для нас, людей, джамп — сладостная вечность.
Наступила тишина. И сам Таг осекся, и мне нечего было сказать, и Катти отвела взгляд.
Счетчик, привстав на задних лапах, легонько хлопнул передними. До меня не сразу дошло, что он аплодирует.
— Ты говоришь это мне? Своему не-другу? Ты хочешь нарушить решение, и покинуть санаторий?
Разве он понимает, что это такое — чужая плоть, вросшая в твое тело! Говорящая, ползающая, разумная тварь!
— Мне хочется пить… — попросил я, когда обрел возможность дышать.
В старой пижаме и шлепанцах он не выглядел идеологом человеческого шовинизма, хитрым демагогом и безжалостным оппонентом правительств. Обрюзгший старик, которому давно положено доживать свой век у те…
Мужчина хмыкнул, кажется, мое поведение ему понравилось.
Парень еще помедлил, держа протянутую кружку. Пожал плечами, и допил из нее сам.
Гибкий наверняка чувствовал, как я приближаюсь. Но пока я не пересек периметр, он не обращал на меня никакого внимания. Выгнулся дугой, впиваясь обеими пастями в дергающиеся тела. По сизому телу проб…
Сириус-А и Сириус-Б выжигали небо до белизны. Ничего, кроме света, над головой. Никаких облаков, конечно…
— Нет ничего страшнее, чем подопечный, поднявший руку на Наставника… — полушепотом сказал Пер. — Каким может быть его следующий поступок? Унизить женщину? Ударить ребенка?
— Ты мешаешь… — сказала Маша. Сдавленно, словно я ее за горло держал, а не за руки. — Портишь все…
Было уже совсем темно, и я не увидел их лиц. Вошел в кабину, поднял руку, прощаясь.
Кружок — моя камера. Линии, ведущие от нее — туннели в комнату охраны, и в это помещение. И ветвящаяся линия — дальнейший путь.
Ребята молчали. Похоже, они перевидали многих Наставников. И всякие методы налаживания теплых, дружеских отношений…
Я повернулся к Алари — и вовремя. Воспользовавшись тем, что я держал удавку одной рукой, и давление ослабло, он ударил меня передней лапой. Острые когти пропороли куртку, плечо обожгла боль. Страшно …
Молчание. Ничего, это тоже ответ. И мне он нравится.
По московскому круглосуточному обсуждали новое постановление Полянкина, который ввел крупные субсидии для переезжающих жить и работать в Москву. Обозреватели сходились на том, что эффекта это не даст…
— Выгода — это основной стимул разумной жизни, — сухо сказал Данилов. Поежился, застегнул куртку. Лифт прополз только полпути, а космодром уже был как на ладони. Поскрипывал металл ферм, хрустели, ос…
Двое послушно оттащили бывшего Наставника на койку.
— Вы что, сдурели? — завопил я, косясь на экран радара.
Конечно, мое знание Родины невелико. Но я много где успел побывать: на поле космодрома, на работе у Тага, в ресторанчике, в общежитии, в бане, в магазине, в Мировом Совете, в интернате и в «санатории…
Огромный ангар, и повсюду — мыши. Кошмарный сон кота из мультика. Здоровые, с собаку размером, грызуны. Некоторые голые, а некоторые в непривычных, отталкивающего вида, скафандрах из металлической че…
— Ник, Ник… — сказал старик, подходя вплотную. Заглянул мне в глаза: — Ты меня не узнаешь?
— И то хорошо. Запомни, «Спираль» все-таки управляема вручную, очень медленно слушается рулей на посадке, но все возможно. Я садился вручную дважды.
Прежде чем хоть кто-то успел отреагировать, я повалил командующего флотом на пол. Мой нож замер у его горла.
От природы я такой умный, или от переохлаждения?
— Прекрасно, — я направился к умывальнику.
— Не философствуй, — попросил я. — Он погиб?
— Я — друг… — прошипел рептилоид. — Я — друг, я — друг…
— Но ведь это не моя этика, дед, — тихо сказал я. — Это все — проекция твоих взглядов. Твои страхи, комплексы, мечты. Я твой инструмент, дед. Ты верил, что человечеству, чтобы достичь величия, потреб…
Спасибо за доверие. Наставник Пер, пожалуй, оценил бы твой совет.
— Мы все это любили, — признался Ган. — Ты вспоминаешь?
Но в тот миг, когда я кувыркался над раскрытой кабиной, что-то плавно потянуло меня вниз. Все стало на свои места, гравитация снова появилась. Не во всем ангаре — а только над корабликом. Я с криком …
— Во мне? — дед засмеялся. — Что ты, Петя… Я давно не могу себе позволить эту роскошь — жить эмоциями. Только расчет. Чем спорить попусту, лучше помоги Маше на стол собрать. В конце-концов, свободное…
Звезды — холодные игрушки. Нам не удержать их в руках.
— В серии «Классический женский роман», — сказал мягкий голос за кадром, — мы представляем роман Вильяма Шекспира «Ромео и Джульетта», Наконец-то в адекватном, современном переводе! Теперь и вы может…
— Полные права. Новая профессия, исключающая доступ в космос.
— Оно! Нет, я не понимаю, как можно стандартное, идеальное мясо готовить по разному! Но ведь получается! В столовой при общежитии оно гораздо хуже!
— Полчаса ждал новых сообщений. Телефон оборвал. Потом передали, что челнок совершил аварийную посадку на шоссе.
Маша, все это время тихо стоявшая за стулом деда, шумно выдохнула. Поглядела на меня сияющими глазами.
— Наставник, которому говорят, что «наверное, верят», должен заняться чисткой пляжа… Но я не обижаюсь, Ник. У тебя особый случай. Верь мне.
О чем они думали, мои незнакомые и молодые родители, в ту последнюю минуту, когда самолет, потеряв управление, кувыркался, приближаясь к земле? Обо мне, может быть. О том, как правильно сделали, не в…
— Петя… — позвал меня Хрумов. Я повернулся к нему.
— Данилов, на борту челнока есть посторонние?
— Катти… — беспомощно прошептал я. — Я… я люблю тебя.
Дед отстранился на расстояние вытянутой руки. Уставился мне в глаза.
— Но мой путь был бы моим путем, Хрумов! То что ты говоришь… ведь и чужие считают, что вправе решать за нас! Они тоже гранят алмаз! Не позволяют людям распыляться на ненужные дела!
А чему я собственно удивляюсь? Ведь даже на «Эксплорере» была Эвелин Ракш, «проклятие феминизма» и «позор афроамериканцев», чернокожая женщина-пилот, навязанная в экипаж показушниками из НАСА. Милая …
— Навигатором у меня Ринат Турусов. Хороший парень… не хочу его вмешивать.
Уснуть я старался. Честно держал в теплой упругой жидкости руку, перебирал в памяти то немногое, что знал. Как младенец, играющий яркими погремушками — тем немногим, что есть в доступном ему мире. Ко…
— Лучше подумай о двух следующих джампах.
Сам не знаю зачем, но я достал его, и пристегнул к поясу, рядом с пистолетом. Данилов удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Семь. Через час Пете позвонят из Звездного. Пришлют машину. Так что, готовь рапорт, парень.
— Да! Плавающая фрактальная графика сверхвысокого разрешения. Во!
— Приветствую командующего флотом, — торжественно сказал Счетчик. — Я прибыл. Человек-Хрумов и его друзья прибыли со мной. Люди на нашей стороне!
Два кресла. Пульт в форме буквы М, охватывающий их. Очень маленькое пространство вокруг.
Минут через двадцать в маленьком зале царил полный бардак. Все повставали, разбились на группки, и оживленно спорили обо всем на свете. Чинный банкет превратился в чисто российский «фуршет». Я с ужас…
Я позволил ему взять мою ладонь. Наставник, ты думаешь, что это касание наполнит меня уверенностью и прогонит страх? Ты ошибаешься, я слишком серьезно болен. Я не вижу беды в невербальной коммуникаци…
— Что теперь делать, а? — спросил я. За спиной попискивал компьютер, требуя очередной диск. Ничего, потерпит. Жизненно важная информация уже введена.
— Хорошо выглядишь, Ник, — похвалил меня учитель. — Катти, ты помогала ему одеться?
— Существуют тесты, позволяющие определять интеллектуальный потенциал двухлетних детей?
Экран засветился, когда я валялся на кровати, глядя в серый потолок с единственным тусклым плафоном. Как предусмотрительно, даже в интернате есть вполне надежная тюрьма. Только называется она — изоля…
— Врач… есть? — уже тише спросил я. Один из заключенных нерешительно поднял руку. — Займись… им.
Но вначале я увидел маленького Тага. В детстве он был более светловолосый, но я его узнал. Гана тоже, без труда. В этой группе фотографий остались еще два мальчика. Один — ярко-рыжий, веснушчатый, пр…
— Петр, не знаю, насколько ты в курсе планов… — начала Маша. — Ничего, если мы сразу перейдем на «ты»?
Когда над ситуацией нет никакого контроля, остается бессилие. Тогда мы называем его доверием и успокаиваемся…
— А ведь ощущения, которые дает джамп, и впрямь невозможно передать словами! — рассуждал дед. — Какие-то бледные все аналогии. Клубника со сливками, теплая морская вода, дивная музыка, творческий экс…
Безумие длилось еще с полчаса. Я сгорбился над столом, всей душой желая стать меньше ростом, и быстро доедал борщ. Один из американцев, подойдя ближе, просветлел лицом, извлек фотоаппарат и несколько…
Ну хоть бы вокруг башни не бегал! Словно издевался над ее обитателями, словно напрашивался на облаву!
— А! — врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме выбрался из-за стола. — «Трансаэро»?
— Ты агрессивен, — ответил Алари. — Ты нанес большие разрушения.
— Второй пилот готов, — сообщил я. Украдкой опустил руку в карман, достал игрушечного мышонка, и быстро привязал его над пилотажным монитором.
Я чуть отплыл от шкафчика, не отрывая взгляд от скулящего существа.
— Ничего не помню, — я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Простите. Я никого не узнаю.
— Четверо, не считая Катти. Она была в другой группе, в женской, — медленно сказал Таг. — С нами был еще Инка.
Положив ладонь на рыбу, я отвернулся. Пальцы слегка шевелились, но мне не хотелось наблюдать, что происходит.
— Тебя исследуют, Петер, — сказал, словно плюнул, Пер. — Ты…
Экран последовательно сменил семь цветов спектра.
— Прими холодный душ, — посоветовала Катти. — У тебя гормональный всплеск. Это ничего, это бывает после стрессов.
Вот еще! Не хватало мне расплакаться над судьбой Наставника Пера!
— Я днем звонил, — слегка оживившись начал Алешка. — Ваш дедушка сказал, что вы уехали, вернетесь на минуту, и снова уедете… надолго.
Когда я увидел люк в стене, то у меня уже не было ни одной здравой мысли. Идти дальше, или ломиться в закрытую дверь — какая разница. В лабиринте нет верных направлений, есть лишь возможные.
Начальник космодрома молчал. Разминал лицо, словно пытался вытащить на свет хоть какую-то свежую мысль.
Шерстистые, Потерянные Друзья, война, Большая Ошибка, позор…
— Мы любили в детстве приходить сюда, — сказал я. — Спрятаться в кустах, и смотреть на этот свет. И мечтать, что кто-нибудь прибудет в интернат, и с ним можно будет поболтать. Подставить голову под л…
Вмешиваться было глупо. Я просто смотрел, как рептилоид отключает компьютер, как машина начинает перезагрузку и останавливается, не успев запустить операционную систему. Индикатор хард-диска часто ми…
А если мы станем равными среди Слабых… кого винить? Такова наша природа. Лучше всего у нас получается джамп…
— Гарс Эньен, оператор киберсистем, прощание…
— Неси, — скомандовал дед. Он как-то весь напрягся. — Неси, не открывая!
Я вспомнил все. Свой настоящий дом. Своего ненастоящего деда. Инженера Машу. Старую побирушку у магазина. Мальчика по имени Алешка. Любимца «Трансаэро» и ФСБ полковника Данилова. Свою дикую, безобраз…
— Наверное. Я ничего не помню. Даже имени.
Одна девчонка пропустила подачу. Раздраженно взмахнула ракеткой. Мне было ее жалко, играла она здорово.
— У тебя более сильная степень биозащиты, — предположила Катти. — Твой организм легко устранил токсины.
Кто бы не перешел им дорогу — он задал грызунам хорошую трепку!
— Не собираюсь тебя переубеждать. Я Ник Ример. Мне не нравятся порядки этого санатория. Вчера я это наглядно объяснил. Вот и все.
Из вороха тряпок скользнула маленькая серая лапа, и нежно коснулась руки майора. Тот замер.
— Петр, — диспетчер вдруг обратился ко мне по имени. — Ты входишь в атмосферу нормально.
Водитель покосился на дорогу, поскреб щеку.
Бедолага Лотти, сколько же длится твоя безумная вахта на входе в интернат…
А ведь я помню, помню и другие его стихи! Он так и не угомонился, Никки Ример! Читал стихи управляющей системе своего корабля, самому верному слушателю и почитателю. Его память возвращается ко мне, п…
— Записи я изменю, — небрежно сказал счетчик. Я хотел было объяснить ему. что это невозможно — магнитофон на стальной проволоке, упрятанный в герметичный контейнер, просто не управляется снаружи… И о…
— Всем спать, — велел я. — Утром людям приходят более правильные мысли, чем вечером.
— На нашу группу файлов собрано… видимо-невидимо…
Я оглянулся — из кустов проглядывала детская мордашка. Перепачканная, и любопытная.
— Там всего одна кабина, — Таг замялся, и неловко добавил: — Ты не сможешь воспользоваться терминалом. У тебя сняты социальные права.
— Никки Римером, пилотом Дальней Разведки, Прогрессором и Регрессором.
— Красиво? — спросил я, сам удивляясь своему вопросу. Что такое понятие красоты для чужой расы?
— Много о вас слышала, — Маша, не вставая, протянула мне руку. Пожатие ее было крепким, товарищеским. Голос — отрывистым и резким. — Думаю, сработаемся.
«Не надо, не надо…» — беззвучно зашептало в мозгу. «Петр, не надо…»
— Петр, три года моя раса готовила эту миссию. Все будет хорошо!
Алешка остановился рядом со мной, переводя дыхание. Похоже, он спешил изо всех сил.
— Я неточно выразился… стерты воспоминания. Личностная память. То, что ты видел, то что чувствовал. Вся твоя жизнь.
— Правильно. И тоже было непонимание, не-дружественность, жертвы с нашей стороны. Но Наставники уже разработали концепции Дружбы. И мы обрели Ближних Друзей.
— Кому нужны эти должности? — презрительно фыркнул дед. — Думаешь, я променял бы это кресло на кресло Мбаны Монтенебо или Алексея Шипунова? Ха.
— Допустим, что помню. Хотя на самом деле я это вычитал.
Нагнувшись я надорвал пластиковый лист и вытащил фотографию. Она полетит со мной. Огню и так хватит пищи.
Что-то мешало мне, откупившись рублем прервать старуху и уйти.
Но я же знаю, что я никакой не регрессор чужой цивилизации!
— Инка, — тихо подтвердил Наставник. — Он погиб… остался там… прикрывая Уход.
— Ни у кого нет возражений? — громко спросил Пер. И я вдруг заметил, что во всем зале совета царит полная тишина. Все смотрели на наш столик. И, вероятно, слышали всю беседу!
Рептилоид, наконец-то, выпрямил короткую шею, оттянул от брюха маленькую треугольную голову. Мигнули, поднимаясь, серые зрительные перепонки.
Я лежал в кресле, прижатый ремнями к мягким подушкам. Невесомость казалась перегрузкой. Одежда свинцовыми пластинами давила на кожу. Веки были шершавыми как наждак, резавшими глаза при каждом движени…
— Тысячи тонущих птиц… — прошептала Катти, медленно отступая в угол комнаты. — Тысячи тонущих птиц…
Я легонько толкнул дверь — она мягко открылась. Никаких замков.
Я схватил металлическое судно и несколько раз ударил по комьям протоплазмы, размазывая их по полу. Существо продемонстрировало свою способность делиться, но у любой жизненной формы есть предел возмож…
Через два часа я лежал, зарывшись по горло в снег, и вглядывался в рассветную полутьму. Снег помогал, подсвечивал, делал сооружения впереди четкими, как аппликации на белом листе бумаги.
— Я? Конечно. Разве ты поступил бы по иному?
Не уснуть мне сейчас. Хоть и вина выпили, и время позднее.
Да, крутой я террорист! Собираюсь угонять космический корабль — и боюсь взять незарегистрированное оружие!
Вот мы и не стали обгонять, а врезались в автобус…
Ну не было у меня вчера сил искать чистое белье!
— Прощание… Рини Сакко, воспитанница, прощание…
«Петр, все хорошо. Говори, но не обращайся ко мне лично. У нас не будет времени на повторную чистку записей».
— Мне кажется, что для этой работы есть определенная очередь, — сказал я.
— Тогда в следующий раз, — легко согласилась Эльза. — Пока, Петер…
— Андрей Валентинович, мы декодировали их язык, — сказал Счетчик.
— Поклянись, что ты не будешь влиять на мою психику, — потребовал я. Может быть дед хотел именно этого? После долгого и безрезультатного спора, ни в чем меня не убедив — решил доверить процесс «убежд…
— Ничего, — задумчиво сказал дед. — Вот только зачем наши предки поднялись с четверенек? Так гораздо удобнее.
Меня ждет больница и снятие с полетов. На всякий случай. Небольшая пенсия, работа военруком в школе или инженером на заводе… или шофером. Буду ездить, как Коля, с грузом финских йогуртов или польской…
— А он и не прекращает, — серьезно сказала Эльза. С юмором у нее было куда хуже, чем с русским языком. — Ну, как, захватишь?
Нет, в рукопашной схватке они были куда слабее меня. Отчаянно смелы, быстры, но гораздо слабее. Я бежал, отвешивая удары ночным горшком, так, что гулкое эхо ударов сливалось в ровный гул. Будь металл…
Узкий уступ, шедший по краю чаши, был буквально утыкан транспортными кабинками. Каждые сто шагов… каждые пятьдесят метров — цилиндр темного стекла, едва угадываемый по сиреневым отблескам. Но очень, …
А может быть и нет иного пути? Или открытая циничность Конклава, или то же самое, но в красивой обертке, от Геометров?
Навигационный расчет едва не пропал даром. Я слишком долго разговаривал со счетчиком, запугивал его смерть-пультом, а время принятия решения истекало. Звезды скользили по своим орбитам, и с каждым мг…
— Не только Карела и Андрея Валентиновича, — молчавшая до сих пор Маша вступила в разговор. — Еще и меня.
— Разделяю твое мнение. Но они пытаются. Создание Общей Морали сняло бы претензии рас друг к другу, прекратило бы эксплуатацию Слабых Сильными.
Когда-то, давным-давно, на планете Земля, я сидел в кафе со своей девчонкой. А за соседним столиком пьяная женщина все повторяла и повторяла кавалеру: «Цветов жене купишь… цветов… Цветы — они все пок…
— Родители вправе направлять развитие своих детей… — сказал я. — Так, дед? Значит, это ты хотел, чтобы я стал космонавтам?
— Если он сдохнет по пути? Ему надо преодолеть всю страну. Он чужой здесь, в совершенно незнакомых условиях, один на враждебной планете!
И как они тогда ухитряются оставаться эмоциональными существами? Я где-то читал, что любое существо, способное воспринимать информацию на уровне отдельных байтов, окажется эмоционально холодным — в н…
— Полагаю, вы знаете. Я дал по морде своему Наставнику.
— В общем-то согласен, — я вспомнил московские улицы, почти без машин, мрачные, напряженные лица прохожих, сумасшедшую побирушку… — Конечно, мы гробим экономику страны… нет, не страны, всей планеты. …
— Это все память, — сказала Катти убежденно. — Когда мы лишаемся памяти, остается только суть. Душа. Вы же знаете, он был очень импульсивный. Очень несдержанный. Реагировал на все сердцем. Вы помогли…
Что-то чудовищное в этом было, противоестественное. Человеку не стоило придумывать фотографии — зная, что порой их приходится жечь. С распахнувшихся страниц на меня смотрели лица — деда, родителей, м…
Повеяло горячим воздух. Запахом соли и йода, словно впереди и впрямь было море. Раскаленное, почти кипящее. Воды под ногами стало больше, и я теперь ступал осторожнее.
Под их внимательными взглядами я вошел в комнату третьей группы. Чувствовали молодые коллеги Наставника Пера что-то неладное.
Главное не то, что кораблик этого парня размолотил сорок кораблей Алари. И не то, что в рукопашном бою он уложил не меньше десятка мышиных коммандос.
Видно деду не хотелось отказываться от своей идеи.
Ему было очень интересно. Он прямо горел от любопытства. Катти, похоже, больше беспокоило мое состояние, что волновало Пера — неведомо. А вот Таг больше всего заинтересовался новостью о чужих людях.
— Наш лайнер заходит на посадку в аэропорту Шереметьево-1. Просим пристегнуть ремни, погасить сигареты и приготовиться к посадке…
Я вздрогнул. Десять их лет — это почти двадцать земных!
Вдоль стен были разбиты клумбы. На них как раз возилась стайка малышей в трусиках и маечках. Выдергивали сорную траву, поливали цветы из маленьких леек. Увидев нас они прервали свою подготовку-к-труд…
Вдруг мне повезет, и это станет спасением?
Конечно нет. На «Спирали» не предусмотрена система аварийного спасения. Зачем перегружать челнок, когда так много желающих занять место пилота, а каждый килограмм иноземного дерьма стоит немыслимые д…
— Какое-то время Никки поработает со мной. В обычном режиме помощника. Далее, если все пойдет хорошо, он получит собственную группу…
— Я Петр Хрумов, — сказал я, делая шаг к Катти. Лицо пылало, как от ожога, теперь это было лицо Никки Римера, и на мгновение в глазах Катти вспыхнула радость, смешанная с ужасом. Но я менялся вновь, …
Этих слов они не ожидали. Может быть, кроме девушки, ее лицо не изменилось. Старик покачал головой, юноши растерянно переглянулись.
Но Сильные расы — не наши родители. И роль космических извозчиков, навязанная нам три десятилетия назад не является мечтой человечества.
— Ты всегда был импульсивен и безрассуден… — старик потрепал меня по щеке. — Помню… прости, Ник. Все будет в порядке. Главное, что ты вернулся. Я твой Наставник, Ник. Меня зовут Пер.
— Нет, наверное — нет. Но тебя никто не выпустит с Земли!
— Кли, он же регрессор! Он приемчики подлые знает! — тонко крикнул светловолосый парень. — Кли, не поранься!
…Я вышел из санитарного блока. Отчаянно, словно вновь прыгая в темный колодец, опустил руку на терминал.
«Для служебного пользования. Совершенно секретно».
— Ничего ты не должен, — не оборачиваясь сообщил Данилов. — Петр, все пилоты хоть раз, да возили контрабанду. Я все понимаю. Бери свои вещи, и уходим.
Может быть в этом мире еще есть спасение? Путь, не признающий холодную логику Сильных и злое добро Геометров?
Рыба как рыба. На вкус неведомое оружие не повлияло.
Может быть мне хватит одного взгляда на знакомые прежде лица — чтобы рухнул барьер, чтобы через пропасть в сознании перекинулся надежный мост. Может быть…
Горели альбомы плохо. Конечно, сплошной пластик. Пришлось сходить в гараж, и плеснуть на альбомы бензином. Я посидел у огня, грея озябшие руки, но дым был слишком едким.
— Я — техник, — сказала Маша. — Физик по образованию, но работаю больше как техник. Три года назад Андрей Валентинович принял меня на работу… — снова взгляд на деда, тот кивнул. — Я занималась разраб…
— Если уж случится, — вступил в разговор Данилов, — так третий член экипажа нас не спасет.
— Единственный шанс человечества занять достойное место в Галактике — стать незаменимыми, — неожиданно сказал дед.
— Полковник Данилов, на связи генерал Киселев…
Его уже сейчас можно сажать в тюрьму на пару сотен лет — за одни эти приготовления!
— Ну, я больше ста здесь держать не рискую… У меня движок — совсем барахло. Конечно, у вас-то… — Он осекся, оглядывая челнок, сплюнул, пробормотал: — Крепко я головой приложился… Тебя как зовут, косм…
Лучше бы я никогда не выходил из дома. Переделкино-Звездный-Свободный-Галактика… Прекрасный маршрут. Из уюта старой дачи в академический покой столицы российской космонавтики, потом — в суету космодр…
За всю историю космонавтики челнокам не приходилось садиться на неприспособленные площадки. Лишь специальные полосы, лишь лучшие из военных аэродромов — для аварийных посадок, лишь выглаженные самой …
— Вот только сейчас я не гожусь для этой работы, — добавил я. — Все исчезло. Все потеряно. Наверное, я просто Никки Ример, которому надо искать свою судьбу.
А в руке был небольшой металлический агрегат зелено-бурого цвета. Антенна сложной формы, два тумблера и дисплей.
— Классная лососина, деда… — сказал я. — Ты что?
«Что ты думаешь о раскладе сил? Геометры способны победить Конклав?»
В глазах старика что-то неуловимо изменилось.
— Петя? — голос Данилова был не просто тревожным — убитым. — Петя, у нас несчастье.
Наконец послышался мягкий рокот мотора. Данилов то ли не страдал излишним патриотизмом, то ли просто любил хорошие машины — он приехал на новеньком черном «Мерседесе». Я открыл ворота, он въехал на т…
— Допустим, фальшивая. Но суть остается та же. Опасность может грозить лишь нам, Петя. Если мы натворим глупостей, то нас всех подвергнут показательному суду, сошлют на лесоповал, — дед хихикнул, сло…
Я, в общем, и не сомневался. Раньше я знал, что дед всегда добивается своего. Теперь знаю, что своего всегда добивается Андрей Хрумов.
Без желания причинить вред этому старому человеку.
— Давно. У меня много странных знакомств, Петя.
— Я протащу вас на челнок, — решил Данилов. — Мы с Петей вас протащим.
— Я кажусь полным дураком? — тихо спросил я.
— Не знаю, как я, а мой кораблик точно был в этой тройке, — признался я.
В Москве только начинало темнеть. «Боинг» приземлился, подкатил к терминалу. Мои соседи торопливо собирались, упаковывая свои тела в дорогостоящих туалетах в не менее дорогие плащи и куртки. Пожилая …
Невольно посмотрев на люк в шлюзовую камеру я вздрогнул. Там, сцепившись за руки, висели Маша и Данилов. Рядом с ними парил Счетчик.
Я поплелся следом. В двух шагах был лифт, но Таг явно не собирался им пользоваться. Не положено без необходимости?
Интересно, а есть ли в Галактической Семье внуки?
— Они уже в вас влюблены, Наставник. Для самой трудной группы — это поразительно.
— Получайте! — кричал я, прохаживаясь судном по мохнатым мордам. Я уже заметил их слабое место — черный кончик носа. От удара по нему Алари откатывались куда быстрее, и больше приближаться не рискова…
— Никаких надежд? — спросил из-за спины Наставник.
— Посмотрим… — прошептал дед и щелкнул тумблером.
— Какое пиво! — возмутился Данилов. — Кросс, сауна, бассейн. И без никаких!
Маша в обсуждении не участвовала. Молча ела, поглядывая на деда, лицо у нее раскраснелось, и стало даже симпатичным. Она ведь действительно в него влюблена, черт возьми! Я почувствовал какую-то нелеп…
Мясо у них искусственное, как я успел понять. То ли выращено в чанах, то ли синтезировано. Геометры не убивают животных ради пропитания.
— От Александра Олеговича? — дед всплеснул руками. — Да, он ведь тебя встречал…
Резиновый кисель вокруг меня исчез. Я молча пошел к Перу. Лицо Наставника серело на глазах.
— Чего трап не спустил? — спросил он, примеряясь к обрезу люка.
Отдыхай. Тебе необходим отдых для восстановления организма.
Нет, этот мир совсем не безнадежен. Он даже не статичен. Он несется под уклон, но я стою сейчас на пути. И взлет его, и падение — для меня лишь равнина. Только — протянуть руку и толкнуть.
— Купи продуктов. Чего-нибудь вкусненького. Возьми бутылочку хорошего шампанского. Пару бутылочек «Байлейса» и «Адвоката». Икры с полфунта. Три зухра нежирной ветчины. Если найдется беттен хорошей те…
Я еще раз окинул взглядом аккуратный круг огоньков. Похоже, они что-то ограждали.
— Я ввел себя в состояние временного умопомешательства. Паралича сознания.
На вид рыба напоминала морского окуня. Красноватая чешуя, прикрывающая полкило мяса.
Возможно, но маловероятно. Очень сомнительно. Есть лишь маленький шанс, что я буду адаптирован к другому пилоту. Выздоровления и успехов в труде, Ник.