– Да, вы правы: нам осталось только десять минут.
Один лишь граф был невозмутим. Мало того, легкий румянец проступил на его мертвенно-бледном лице.
– В таком случае, раз мы еще не садимся за стол, – сказал Дебрэ, – налейте себе рюмку хереса, как сделали мы, и расскажите нам свою повесть, барон.
– Господин доктор, – крикнул Барруа, – мне опять худо! Боже милостивый, сжалься надо мной!
– Свободна в чем? – спросила молодая девушка.
– Это невольница, которую я купил в Константинополе, дочь князя, которая стала моей дочерью, потому что на всем свете у меня нет ни одного близкого человека.