– Надежды нет, – отвечал Фариа, качая головой, – но все равно: богу угодно, чтобы человек, которого он создал и в сердце которого он вложил столь сильную любовь к жизни, делал все возможное для сохранения этого существования, порой столь тягостного, но неизменно столь драгоценного.
В глазах старика мелькнула улыбка, как бывало всякий раз, когда ему говорили о небе. Старый якобинец все еще был атеистом.
– Страшное слово, доктор. Принести себя в жертву!
Вильфор смотрел на него с ужасом, не лишенным восхищения.
– Вы лжете! Этот человек по-прежнему ваш приятель, а может быть, и сообщник.
Графиня жестом, полным отчаяния, отбросила кисть винограда в ближайшие кусты.