В глазах старика мелькнула улыбка, как бывало всякий раз, когда ему говорили о небе. Старый якобинец все еще был атеистом.
– Страшное слово, доктор. Принести себя в жертву!
Вильфор смотрел на него с ужасом, не лишенным восхищения.
– Вы лжете! Этот человек по-прежнему ваш приятель, а может быть, и сообщник.
Графиня жестом, полным отчаяния, отбросила кисть винограда в ближайшие кусты.
И она разразилась резким, болезненным смехом; руки ее напряглись, голова запрокинулась, и она осталась недвижима.