— Мой муж, — сообщила игрушечная миссис Уимпер, проходя мимо портрета. — Умер в тридцать пятом. Инфаркт миокарда. Слишком много работал. У него никогда не было свободного времени, зато теперь времени у него в избытке. — Она мелодично засмеялась. — Американцы работают, чтобы умереть. В Европе это иначе. Да?
— Не могу отвыкнуть. Это меня успокаивает.
Танненбаум снова глотнул. Грефенгейм и Равик посмотрели на него.
— Зеленый ночной горшок, — отрезал я. — Разве не видите?
Я зашел за Каном. Мы были приглашены на торжество к Фрислендерам.
Реакция вконец измученного Холта на все мои доводы была неизменной: «Никто нам не поверит, никто! У нас должен быть ко всему гуманный подход! И бесчеловечное должно иметь человеческую подоплеку».