Танненбаум снова глотнул. Грефенгейм и Равик посмотрели на него.
— Зеленый ночной горшок, — отрезал я. — Разве не видите?
Я зашел за Каном. Мы были приглашены на торжество к Фрислендерам.
Реакция вконец измученного Холта на все мои доводы была неизменной: «Никто нам не поверит, никто! У нас должен быть ко всему гуманный подход! И бесчеловечное должно иметь человеческую подоплеку».
— Для меня это — непозволительная роскошь. Полиция хватает романтиков чаще, чем всех прочих.
Я пригласил Скотта, Танненбаума и еще несколько человек — их знакомых. «Сады Аллаха» славились своими вечеринками с коктейлями. По словам Скотта, они иногда продолжались здесь до утра. Отчасти из вежливости, отчасти шутки ради я пригласил и Силверса. Сперва он вроде удивился, а потом с высокомерным видом отказался прийти. Такого рода вечеринки годились только для мелкого люда, посещать их было ниже его достоинства.