И кураж, толкнувший меня на разудалую пляску на столах, вдруг иссяк.
Она смотрела в огонь. Она была не похожа на саму себя, потому что выразительное лицо её разом утратило всю свою жёсткость. На глазах то и дело показывались слёзы — уж чем-чем, а сентиментальностью Танталь не отличалась никогда…
Я ждал, что Танталь постареет. Что в тёмных волосах её, возможно, обнаружится седина; в домике царил полумрак, и в первый момент мне показалось, что так оно и есть.
Как старикашка, который нацелился на шлюху, но поскользнулся на собственной пряжке и угодил затылком на железный штырь?
— Дай мне поспать. Я впервые за всё это время… согрелась.
— Любовь? — Алана улыбнулась улыбкой мудрого скептика. Как бы желая добавить: «Мальчик, что ты знаешь о любви?»