Наконец она шагнула внутрь и опустила штору. Поправила ее, чтобы отгородить закуток.
— Да не бери в голову, — махнул рукой сержант. — Звякнем, конечно. Телефон помню. Ну и минут на десять задержим, поморочим голову: как крысы только что косяками шныряли…
Потом, когда интерес пересилил усталость, приподнялся, перетащил бинокль со спины вперед, подкрутил окуляры. Вот и ферма…
Сейчас есть дело, которое уже стало личным. Вдвойне. Втройне.
Алексей Михайлович глянул на часы, нахмурился. Лоску у него убавилось. А скорее всего, это он сам его убавил. Притушил, как газ на плите. Перестал играть в белого и пушистого интеллектуала, мягкого и доброго, лишь каким-то чудом угодившего в гэбэшники…
Стас притормозил, вывернул почти на обочину.