Вылезали из темноты, выпрыгивали из машины — и замирали. Пристав на задние лапы, озирались, щурились, нервно дергали ушами… От слепящего солнца, от непривычно огромного, пустого, ровного, закатанного в асфальт пространства, где все на виду.
Белоснежка скуксилась, но послушно отступила.
Стас усмехнулся. Какая чушь в голову лезет… Завтрак…
Обычно когда вздрагиваешь от собственного отражения — это плохой знак.
Все. Без движений. Лишь в темноте вспыхивают и проносятся перед глазами искорки, словно красно-оранжевые метеоры в темном небе… И боль в правой руке. Расцветающая, распускающаяся как цветок, набирающая силу дикая боль…
И чтобы он не ударил, глаза отскакивают от взгляда в упор… Рефлекс. И Бавори на него попалась.