Белоснежка скуксилась, но послушно отступила.
Стас усмехнулся. Какая чушь в голову лезет… Завтрак…
Обычно когда вздрагиваешь от собственного отражения — это плохой знак.
Все. Без движений. Лишь в темноте вспыхивают и проносятся перед глазами искорки, словно красно-оранжевые метеоры в темном небе… И боль в правой руке. Расцветающая, распускающаяся как цветок, набирающая силу дикая боль…
И чтобы он не ударил, глаза отскакивают от взгляда в упор… Рефлекс. И Бавори на него попалась.
Кеша улыбнулся и многозначительно поднял палец. Задрал кустистые брови, покачал кончиком пальца. Но не заговорил. Сначала открыл тумбу стола и достал графинчик с благородно искрящейся золотистой жидкостью, к нему два граненых стакана. Откинул крышку шкатулки с сигаретами. Повел пухлой ручкой, приглашая.