Мама была единственной, кто помнил наперечет все подвески на моем браслетике — откуда какая ко мне попала и чем понравилась. Она составила подробнейший список одежды, в которой я ушла из дому, и всего, что у меня было с собой. Мол, если какой-нибудь предмет обнаружится за многие мили от города, отдельно от всего прочего, это даст наводку местным полицейским.
— Все нормально, родная моя, — сказал он. — Давно мы с тобой не беседовали о твоей сестре.
— Долго собираешься тут сидеть? — спросила я.
— Мотаешь английский! — возмутилась я, как будто он, по меньшей мере, ограбил банк.
Бабушки-дедушки, дяди-тети, у кого-то — мать или отец, реже — брат или сестра: от детской инфекции, от сердца, от лейкемии, от болезни с таким названием, что язык сломаешь. Но чтобы от руки убийцы — такого еще не было. Если не считать меня.
На почтительном расстоянии от ленточного ограждения, у края спортивной площадки, топталась горстка встревоженных соседей: у них на глазах люди в теплых синих куртках осторожно разгребали почву лопатами и граблями, будто медицинскими инструментами.