Я не спускала с него глаз. Таким я его еще не видела. Он сбрасывал бремя слов — доставленный по назначению груз залежалых имен и глаголов, а сам разглядывал ее ступни, покоящиеся на темном ковре, И маленькое пятнышко приглушенного света, которое, пробиваясь сквозь занавески, ласкало ее правую щеку.
Я увидела со стороны этот колпак с бубенчиками.
— Не могу рассказать, что со мной творится, — сказала она. — Ни одной живой душе.
— Да вот, хочу подвязать томаты, — ответил мой брат.
— Хэл Хеклер, — напомнил он. — Брат Сэмюела. Я на панихиду приходил.
Трудностей с уходом из дому не предвиделось. Мой папа, с его-то больным коленом, ни за что не вызвался бы их сопровождать, тем более что Бакли непременно увязался бы следом.