— Не могу рассказать, что со мной творится, — сказала она. — Ни одной живой душе.
— Да вот, хочу подвязать томаты, — ответил мой брат.
— Хэл Хеклер, — напомнил он. — Брат Сэмюела. Я на панихиду приходил.
Трудностей с уходом из дому не предвиделось. Мой папа, с его-то больным коленом, ни за что не вызвался бы их сопровождать, тем более что Бакли непременно увязался бы следом.
По пути из Филадельфии, на тридцатом шоссе, их настиг дождь. Он начинался исподволь, покалывая тонкими иголками мою сестру и Сэмюела, ехавших на предельно допустимой скорости пятьдесят миль в час.
Мой отец выпрямился. Бакли потянулся вверх и достал рукой лампу.