Вот и с Ирой ничего нельзя поделать, ни добром, ни хитростью, потому что она хочет только одного – быть лучше всех… Нет, не так, она хочет, чтобы все остальные были хуже, чем она, и чтобы все ей, Ире, подчинялись… Как глупая, жадная старуха из «Золотой рыбки».
– А я им скажу, что уже умею. Давай попробуем, ну давай, а?
– Иди, иди с Гешей, я сейчас приду… Вот он, Геша… Геша, – повторяла я, тыча в Гешу пальцем.
Ехали мы гораздо дольше, чем в первый раз, было жарко, но я не капризничала – мама очень редко водила машину и здорово нервничала.
– Варианты? – коротко спросил отец. – Аня, здесь некому ей помочь, из меня гипнотизер, как из дерьма – пуля. До Киева мы ее не довезем в таком состоянии, даже на «колесах». – Он невесело усмехнулся. – Два дня, Аня, подумай – два дня… Как она не ссытся еще, я удивляюсь. Собери аптечку, малышка, и едем.
Адик чувствовал себя хорошо, только забившись в угол денника, поближе к Зоське, которая чесала ему холку, просунув морду сквозь решетку (они стояли рядом).