Адик чувствовал себя хорошо, только забившись в угол денника, поближе к Зоське, которая чесала ему холку, просунув морду сквозь решетку (они стояли рядом).
Я твердо знала: если покормить кого-нибудь злого, то некоторое время он наверняка не будет кусаться.
– Ну, здравствуй, здравствуй. Давай знакомиться. – Я дала ей обнюхать руку, но собака прыгнула и облизала мне лицо.
– Знаю, – сказала я, наглаживая Ричарда и вспоминая день нашей встречи. Гремящая цепь, оскаленная пасть, оловянные глаза. – Нет, вот этого нам точно не надо…
– Она просто по отцу скучает, Ганю, целый день сегодня просидела у него в кабинете.
– «Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня…» – тихо сказала мама. – Бедная женщина…