В людном, просторном зале по периметру на столах и прямо на полу были разложены разнообразные сокровища – книги, марки, монеты, значки.
Я знала, что у меня «неприятный взгляд». Нервные учителя в школе говорили «прокурорский» и требовали не смотреть на них «так». И даже мама – моя мама – называла меня иногда василиском и печально качала головой.
Мы оба оценивающе посмотрели на Ричарда, который терся у стола.
Геша смотрел на Балхаша, сложив руки на животе, как деревенская бабулька.
– Да что ей сделается, козе? Иди, сказал.
– Запах, – объяснила я. – Дядей Жорой пахнет, а значит – опасностью. Вот он и волнуется.