– Мы не мрачные, – пожала я плечами, – обычные…
– Считай, короткую спичку вытащил, – цинично ответил Геша и, недобро сузив свои и без того татарские глазки, сказал двум оставшимся конюхам: – Смотрите у меня, товарищи дорогие, а то я ведь еще бабов найму. Бабы – они работать будут, а не слюни пускать на чужой подол, как некоторые.
– Зоська у нас с норовом, да… Но ты ведь уже опытная наездница, а девочка только пришла.
– Мама, – сказала я ласково, как больной собаке, – ты забыла, что я никогда не хочу есть. И сейчас не хочу, не беспокойся.
Мы с мамой были как две снежные бабочки, каждая в своем ледяном коконе – никого не видели, ничего не слышали, никому ничего не говорили.
– Папа, – сказала я дрогнувшим голосом, – мне нужно поговорить с тобой наедине.