– Нет, – сказала она, как будто сама себе, – мы этого не допустим.
Кирилл только и делал в последнее время, что занимался какой-то непонятной самодеятельностью, но Никоненко он на всякий случай пообещал ничего такого не делать.
– Перестань, – попросила она, – я не могу тебя слушать.
– Я должна все выяснить, – заявила она решительно, как о давно продуманном, – до конца. Я должна знать, кто убил мою бабушку и за что.
Белая пуговка с легким щелчком выстрелила в ладонь, и дом рухнул в темноту, как в пропасть.
– Я в понедельник должен улететь в Дублин, – сказал Кирилл, пока портье торопливо строчил в розовых бумажках, – а машину хотел бы оставить на вашей стоянке. Я вернусь через две недели и еще дня два у вас поживу. Это возможно?