– Как это нет, – сказал Дима, – если мы к ним летим.
Наташа уронила побледневшее лицо на надувшийся темный живот Сэма, закрыла глаза, и по ее щекам побежали быстрые слезы.
Митя зажег сигарету (на огонек зажигалки метнулись несколько крохотных насекомых), прошел через калитку и перепрыгнул сухое русло. Осторожно преодолев несколько метров полной темноты, он продрался сквозь кусты, вышел на асфальт, остановился и поглядел назад. Светлая линия дороги доходила до вершины холма и обрывалась, а дальше были видны черные силуэты гор. Одна из гор, та, что справа, напоминала со стороны моря огромного бронированного орла, наклонившего голову вперед; с катера, который ходил по вечерам мимо, бывали иногда заметны непонятные огни на вершине – наверное, там стоял маяк. Сейчас огней не было.
– Так, – вздохнув, сказала Наташа. – Мать у меня часто про Францию говорила. Что ты там делал?
Говорил он новым, незнакомым голосом, глухим и медленным.
Мальчик долго молчал, вглядываясь в навозный шар, а потом закрыл лапками морду.