До моей свободы оставалось четыреста восемьдесят девять дней.
— Куда мы идем? — я наконец-то сподобилась ознакомиться с той частью плана, которую не планировала осуществлять.
— Скажите, почему вы решили, что имел место именно магический срыв? — атаковал отчима новым вопросом мой адвокат.
Фишер, спокойно глядя мне в глаза, убрал. Предварительно хорошенько обмазав о сиденье грязную подошву.
— А ты мне нет! — рывком обернувшись огрызнулась я.
И он ведь по итогу даже после смерти добился своего: я сын Эрика Лагранжа и не имею права теперь быть кем-то другим.