«Ты все не угомонишься? – сказал колдун. – Прекрати следить за персоналом».
Я не намеревался вступать сейчас с ней в спор. Взял чашку, оставив в руке девушки блюдце. Та мутная бурда, что плескалась в чашке, с нормальным кофе не имела ничего общего. Я вылил ее в раковину, спрятанную за миниатюрной стойкой.
Такие размышления, как сейчас, обычно посещали меня по вечерам в пятницу, когда я прикидывал, что именно хотел бы получить от очередной жрицы любви. Намеки Волчицы разожгли в молодом теле принца огонь желания, погасить который не удавалось пока даже моему давно не пьянеющему от женских чар разуму. Впрочем, великая герцогиня, кажется, сама желает погасить это пламя. И что бы там ни выдумывал колдун, я не собираюсь ей мешать.
Ордош устал отпускать шуточки и предпочитал молчать, перестав трепать мне нервы. Лишь изредка напоминал о своем присутствии в моей голове короткими фразами.
Я сорвал с себя фартук и бросил его через стойку в комнатушку бара.
Оливия сама подошла к старухе. Та закатала рукав. На ее предплечье принцесса увидела красное пятно, похожее на половинку сердца, каким его рисуют дети.