– Исаака Ильича желаешь нарисовать? – в голосе-то сколько почтения к художнику!
– Ты видела это лицо? Нет, ты видела или где, я тибе говорю?! – тётя Хая, которая Рубин и дура, спорила с приятельницей из соседнего двора, забредшей на зрелище и поговорить, – Шло… Егорка, повернись! Вот же имечко! Всё у них не как у людей!
Иногда одними бровками высказывают, иногда и словесно, особо одарённые. Ну да я в таких случаях тоже не стесняюсь. Выражение «сексуально-пешеходный маршрут» от меня подхватили. Н-да… впрочем, даже и горжусь немножечко!
– Вот так вшегда, – вкусно прочавкал Коля, – шлова не даёт шкашать!
– Таки да! Одним я был интересен в образе бледного видом страдальца, за которого можно обличать и клеймить власти. Другие хотели видеть мине ровно там же, но с совсем иными целями, назидательно-воспитательными для других. И шо характерно, оба два с редкостным единодушием подпихивали мине на алтарь свободы и назидательности.
-- Фотоаппарат бы, – пробурчал он, принимая героическую позу и весьма умело играя с копьём.