И ничего-то больше нет здесь и сейчас в целом мире. Только гора, олива, три старика, и я.
Футболисты, шумно обсуждая тактику и приглашение к Маразли, хотя на самом деле не к нему, а…
Киваю, растягивая губы в улыбке, и вслушиваясь в малопонятный для меня диалект греческого. Немножечко уже начал разбирать, но…
– За Тридцатидневную войну помнишь? – погрустнел дядя Фима, – Ну и вот!
– … околотошный?! Та-ак… – лоб нахмурен, лицо самое злое, – а не тот ли это… А, да тебе-то откуда… Ну, собаке собачья смерть! Доигрался поц на скрипке.
А потом прочь, да походка летящая, будто мешок с мукой с плеч сбросил. Вроде как дело сделал. И гадай!