– Много, – повторил Мишка, – но там дело такое, што – Одесса! Соблазнов – страсть! Порт, сами понимать должны. Контрабанда и всё такое, не кажный и удержится!
– Ничево не могу обещать! – он развёл руками, – Вообще! Тут такие деньги намечаются, шо даже и мине могут только по щёчке потрепать, да и велят отойти в сторонку. А может, и в компаньоны, да… сильно младшие. И не скоро. Сильно!
Это, Егорка, сильное признание. Можно сказать, на один абзац в историю живописи заступил.
Санька через большое нехочу занимается, ему дай волю, так кроме мольберта и никакой учёбы не нужно. Понимает всю важность тех же языков и общей эрудиции, но между пониманием и принятием – большая такая пропасть.
Я факел закрепил низенько, чашку на камень плоский поставил, и молока туда. Потом вина. Нож над огнём, и не думая долго – чирк себя по руке!
– Егор Панкратов, – жму пухлую потную ладонь.