– Не так, штобы прямо мине, оно и городу польза. Но таки да!
Удивительно сильный и красивый голос, который не портила даже лёгкая хрипотца. Знакомый голос.
Мишка уже без коляски, на костыле одном. Окрепший, загорелый. Сам ходит! С отдышкой, с натужинкой, но сам.
– Шкашать! – передразнил его Жаботинский, став вдруг из серьёзного корреспондента молодым совсем парнем, озорным и весёлым, – Прожуй сперва, сказитель!
- В таком случае… - и тут они не выдержали, и ну смеяться!
- Что задумался-то? – поинтересовался негромко Мишка, навалившись на плечо.