— Кто эта оригиналка? — спросил брат, когда они устроились.
Гимназист хотел было притвориться более опытным, чем был, но духу соврать не хватило, и он только кивнул головой.
На лицо Дмитрия набежала тень. Некоторое время он молчал, как будто собираясь с мыслями, потом, наконец, решился и принялся говорить. Сначала короткими будто рубленными фразами, потом всё более увлекаясь становясь оттого красноречивым.
— Николай Владимирович был очень добр ко мне.
— Это в какой-то мере более совершенный образец. Усовершенствованный механизм, стальная коробка…
— Рахат-лукум, — пояснил Дмитрий. — Турецкая сласть. С войны немного осталось.