— У меня работа, — непримиримо отозвалась она, фокусируя зрение и вовремя отбирая у Ярика безнадзорную горчицу. — А ты чего?
Мне было грустно. Больно, обидно и грустно. Какого черта он мне тут доказывает, что практически святой, когда дела-то говорят совсем о другом?
— Давай я тебе сама позвоню, когда все разрешится? В анкете, которую заполняли при заселении, указан номер.
Я попыталась моргнуть, потом сесть — то и другое получилось кое-как.
Это, конечно, если ее коллекцию бижутерии не считать — там, думаю, побрякушек на приличную сумму наберется, даже без учета “начинки”.
— Так, секунду, погоди! Сейчас я ей телефон дам!