Мне было грустно. Больно, обидно и грустно. Какого черта он мне тут доказывает, что практически святой, когда дела-то говорят совсем о другом?
— Давай я тебе сама позвоню, когда все разрешится? В анкете, которую заполняли при заселении, указан номер.
Я попыталась моргнуть, потом сесть — то и другое получилось кое-как.
Это, конечно, если ее коллекцию бижутерии не считать — там, думаю, побрякушек на приличную сумму наберется, даже без учета “начинки”.
— Так, секунду, погоди! Сейчас я ей телефон дам!
— Прямым энергетическим выбросом. — Мир и не подумал изворачиваться, хотя уж точно видел Елистратова. — Это как с лечением, только бесконтактно, и грубой силой, а не тонким воздействием. Ну-с, посмотрим на твою добычу… Твою мать.