— Ну, как вы тут? — спросила я у Марии Егоровны, когда бурные детские восторги “ура-мама-приехала-так-давайте-же-задушим-ее-в-объятиях-скорее” утихли, и я обманным маневром услала их с кухни.
Молока надо будет ей за вредность купить, вот что.
Синие глаза оторвались от фото и поднялись на меня. Омуты, а не глаза. Я подперла подбородок кулаком.
Ада была бледна, отчего отчетливые проступил боевой раскрас из веснушек, а белобрысые косы воинственно топорщились.
Елистратов, мой родной Елистратов, стоял посреди комнаты среди обрывков штанов и смотрел на меня исподлобья.
Кто выключил воздух? Включите немедленно! Женщине дурно!