— Плевать, — лениво отмахнулась Глаша, утыкаясь лицом в подушку.
— Не очень, — с легкой улыбкой ответила прекрасно говорившая по-русски немка. — Господин Хват много выпили и решили настойчиво выразить свою симпатию хозяйке. Очень настойчиво. Она попыталась его успокоить, но господин Хват все не унимались. Что-то кричали о вас. Франсуа пришлось увести его в купальный домик и там запереть.
— За город наш боюсь, — не повелся Берендей, — за семью свою и за тех дурней, что думают не головой, а седалищем.
— Бубновые, ты в прошлом году упокоил троицу их валетов.
В четыре пополудни паровоз втянул свою ношу на территорию омского вокзала и устало пыхнул клубами пара на встречавших поезд носильщиков и городовых.
— Долго же мы искали тебя, видок Силаев, — с легкой хрипотцой и, как ему казалось, пугающей язвительностью произнес незнакомый бандит.