Сзади послышался шорох, я резко развернулся, и мои глаза расширились. Бармен пришел в себя, нашарил где-то под стойкий короткий дробовик, и уже поднимал ствол, недвусмысленно направляя его на меня. Я уронил стакан и рванулся вперед, обеими руками ухватился за дробовик и потянул его на себя. Верзила, вполне ожидаемо, напрягся, дергая его в свою сторону. Я резко изменил вектор движения, и с силой толкнул оружие от себя. Бармен, получив в зубы откинутым прикладом, выпустил дробовик из рук. Я дернул ружье на себя, перехватил его за ствол и наотмашь ударил рукояткой. А потом добавил еще. Глаза бармена закатились, и он во второй раз за сегодняшний вечер повалился за стойку.
Несколько секунд не происходило абсолютно ничего, мне казалось, что я целую искусно изготовленную куклу. Однако потом ее дыхание выровнялось, рука слабо шевельнулась, обхватывая меня за шею, и вот уже не я целую Изадриэль, а она меня. Жадно, страстно, будто норовя вытянуть из меня все силы этим поцелуем. Хотя, почему «будто»?
Свечение Каскада уже било по глазам, я выругался, и попытался подняться на ноги. Не с первой попытки, но мне это удалось. Скрипя зубами, шипя от боли и подтягивая правую ногу, я двинулся к кругу. Нужно было что-то делать, но, черт возьми, что?
– О, Ланс! – Майк сжал мою руку в своих клешнях и встряхнул несколько раз, так, что ко мне аж вернулась тошнота. – Никак, решил прикупить себе колымагу?
В нос шибанул запах пыли и затхлости. Я поморщился, подошел к окну и не без труда открыл его. При этом старая деревянная рама протестующе скрипела, настолько сильно, что в какой-то момент я испугался того, что она развалится у меня руках.