– Идите ко мне, идите, – она, оставила панталоны на земле, потянула его к себе, стала расстёгивать ему брюки. – Дайте я вам помогу.
– Так идите и купите мне водки, храбрец, и зовите меня товарищ Катя.
Там бы она и прожила всю свою послереволюционную жизнь с мужем – ответственным работником, да с двумя сыновьями. И в хорошей должности депутата ГубСовета. Но нет, не смогла она, просто жить, как живут другие женщины, уж больно кипучей была её натура. Не находила она себя в Чите, ни в творческом плане, ни в женском.
Ему никто не ответил, но Чапа замолчал, стал смотреть в окно, на Москву.
– Иди, Никита, напиши бумагу и оставь у секретаря, и езжай домой, скоро с тобой свяжутся.
– Значит, зря расстреливали всю семью, – задумчиво сказал Сталин.