– Вот дураки сермяжные, – огорчался Свирид, – ну как так можно, учат вас культуре, учат, простыни государство даёт, а они их на портяны пускают, эх вы, вам дуракам и в хлеву очень прекрасно будет.
– Да, будем надеяться, – задумчиво говорил Иосиф Виссарионович, – иначе эта истеричная особь опять устроит красный террор, не хуже людоеда Яшки Свердлова. А как же так получилось, кто его убил?
– Рыжий, ниже вас, но тоже крепкий. Конопатый. Носит кожанку, галифе и фуражку. Фронтовик.
– Товарищ, Буханкин, обойдите окрестные дома, приглядитесь, может, поговорите с кем ни будь, кто что видел, кто что слышал сегодня ночью, или в другое время. А вон, кажется, и та женщина, что нам звонила. Тыжных, за мной, товарищи, а вы по периметру дома, оглядите всё. – Говорил Ян Карлович с характерным акцентом.
«Товарищу Тыжных, самому храброму разведчику полка, за бои у станиц Горловки, Дебальцевской и Иловайской. Командир Второго полка Одиннадцатой кавалерийской дивизии т. Нахальный».
– Ешьте, и думайте где нам документы взять новые.