– Товарищ, Буханкин, обойдите окрестные дома, приглядитесь, может, поговорите с кем ни будь, кто что видел, кто что слышал сегодня ночью, или в другое время. А вон, кажется, и та женщина, что нам звонила. Тыжных, за мной, товарищи, а вы по периметру дома, оглядите всё. – Говорил Ян Карлович с характерным акцентом.
«Товарищу Тыжных, самому храброму разведчику полка, за бои у станиц Горловки, Дебальцевской и Иловайской. Командир Второго полка Одиннадцатой кавалерийской дивизии т. Нахальный».
– Ешьте, и думайте где нам документы взять новые.
По лицу Шалвы Семёновича пошли серые пятна, он перевёл дух, положил трубку и только тут увидел, что дверь в кабинет Владимира Николаевича открыта. А сам он стоит и смотрит на него.
– Ну, а теперь мне нужно в дамскую комнату, – сказала Ракель Самуиловна, когда была одета. – И умыться ещё.
– О господи, вы полегче так со мной, мой славный рыцарь, или меня разорвёт от вашей романтичности напополам, или я опять тут раскорячусь лицом к стене, и буду рыдать от бабьего счастья пока вы меня берёте, а я об эту стену уже один ноготь и так сломала.