«Если бы вы не совали свои дегенеративные морды в нашу работу, то она бы двигалось заметно быстрее».
– Ха-ха, кальсоны. Вы болван, товарищ Тыжных, – смялась Ракель Самуиловна, валяясь на кровати и потягиваясь, – дамы не носят кальсон. Дамы носят кружевные панталончики «ля Руж». Ладно, раз уж вы такой впечатлительный, так дайте мне мою одежду. Оденусь, так и быть.
Ракель Самуиловна села, сразу всё поняла, и хоть не могла разглядеть в полутьме, что за люди её разбудили и сколько их, но первым делом потянула к себе ридикюль.
– А товарищ Тыжных, случайно не тут? – Интересовался пришедший.
– Хам, – кричала она ему вслед, – моралист, подумаешь, праведник какой. – Она не могла успокоиться, даже когда он вышел из булочной. – Марксист конопатый! РЭВОЛЮЦИОНЭР в драных сапогах. Олух деревенский, ещё и писать не научился, зато мораль уже читает!
Она замерла и тоже стала ждать. И тут услышала, как на улице завёлся мотор «Паккарда» сладостно заурчал, и это красивое урчание стало растворяться в ночной тиши, и вскоре совсем растворилось. Ракель Самуиловна поняла, что теперь можно надеть платье. Она взглянула на уполномоченного по закупкам, он лежал на полу, уже заметно потемнев. И товарищ Незабудка поняла, что этому клиенту её услуги уже не понадобятся.