И тут же из соседней подворотни вышли Чапа и Фельдшер. Они шли, поддерживая друг друга, и любой человек, что их видел, подумал бы, что это забулдыги, поднабравшиеся уже к полудню, если бы не их страшный вид и капли крови, что оставались за ними на мостовой.
– Три червонца? – Отказывался верить он. – Да нет, ты не расслышал. Не может быть, чтобы три червонца.
– Какая прелесть. – И после этого уже закричал. – Татьяна, авто мне, немедленно. Какая же это прелесть!
«Если бы вы не совали свои дегенеративные морды в нашу работу, то она бы двигалось заметно быстрее».
– Ха-ха, кальсоны. Вы болван, товарищ Тыжных, – смялась Ракель Самуиловна, валяясь на кровати и потягиваясь, – дамы не носят кальсон. Дамы носят кружевные панталончики «ля Руж». Ладно, раз уж вы такой впечатлительный, так дайте мне мою одежду. Оденусь, так и быть.
Ракель Самуиловна села, сразу всё поняла, и хоть не могла разглядеть в полутьме, что за люди её разбудили и сколько их, но первым делом потянула к себе ридикюль.