Камилла только дернула плечом, даже не потрудившись изобразить раскаяние — слишком занята была изучением бумаги.
Так что я читала газеты, восстанавливая потерянный год, и вычеркивала одно за другим имена тех, кто мог бы приблизить меня к свободе. Дело двигалось медленно. Я боялась пропадать целыми днями в библиотеке — светлый не всегда уезжал, а пару раз, уехав, возвращался совершенно неожиданно, и мне не хотелось бы объяснять ему, где меня носит несколько часов. Домой брать газеты тоже не рисковала, мало ли как он расценит мой интерес к прошлому и кому о нем доложит. Так что я выкраивала на библиотеку пару часов в день, а остальное время занималась домом.
Я устала бороться. Повернула крышечку по резьбе, и она поддалась легко, заскользила, раскручиваясь. Я устала притворяться тем, кем я не являюсь. Перец — в карман передника, благо, он широкий. Эти люди хотят судить исчадие ада. Так может, показать им исчадие ада? Показать им, как уходят темные ведьмы? Узкое и длинное лезвие ножа оказалось острым. Не ритуальный, конечно. Кухонный. Но и так сойдет. Чтобы задрать платье и оголить ребра, пришлось потрудиться — и я отстранено порадовалась, что со времен войны у дам не в почете корсеты. Я уже не слушала, что там дальше говорят за окном, их слова сейчас были мое время — время на подготовку. Холодная сталь, никогда не знавшая человеческой плоти, выплавленная и заточенная совсем для другого, коснулась моей кожи. Я подсунула его под плотную темную ткань, стараясь дотянуться как можно выше, и провела вниз — и за лезвием поехала тонкая алая полоса, быстро набухая мелкими бисеринками-каплями, готовыми сорваться в потеки. Сперва слева, а после и справа.
Приближающиеся шаги. Щелчок замка. И дверь открылась, явив нам высокую, чуть полноватую женщину с идеально уложенными седыми волосами. Она окинула недоуменным взглядом меня с потрепанным чемоданом и еще более недоуменно уставилась на мое сопровождение в форме тюремного офицера.
— Камилла, почему ты ко мне так относишься? Мне гораздо понятнее отношение твоих сестер или наших добрых соседей. Как ты можешь так спокойно общаться со мной, после всего, что вам сделали темные?
Я поддернула рукава платья, выставляя браслеты напоказ. Итон взял мои руки, пристально вглядываясь в украшения на них. Между бровей залегла глубокая морщина.